Сьюзен продолжала бубнить, а я начал озираться в поисках кудрявой блондинки с прелестным лицом и телом – отпад и обнаружил, что она сидит прямо передо мной, на противоположной стороне круга. Она и вправду оказалась прелестна. Черты у нее были мягкие, ангелоподобные – не точеные черты модели, как у Герцогини, но все же очень красивые.
Вдруг марсиане снова вскочили на ноги, и Сьюзен смущенно поклонилась. Потом протопала к Дагу Тэлботу, наклонилась и обняла его. Но это было не настоящее объятие; она постаралась не прикоснуться к нему телом, только руками. Наверное, именно так немногие выжившие пациенты обнимали бы доктора Менгеле, если бы встретились с ним снова, именно так выглядит крайняя степень стокгольмского синдрома, когда заложники приходят благодарить своих похитителей.
Теперь взяла слово одна из сотрудниц, и когда все марсиане снова встали, я тоже встал вместе со всеми. Каждый взял за руки своих соседей по обе стороны – и я тоже.
Мы хором склонили головы и проговорили мантру анонимных алкоголиков: «Боже, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что могу, и мудрость – чтобы отличить одно от другого».
Потом все начали хлопать, так что я тоже захлопал – но на этот раз уже искренне. В конце концов, даже будучи циничным ублюдком, я не мог не признать, что эти собрания – отличная практика, спасшая уже миллионы людей.
В задней части зала стоял длинный прямоугольный стол, на котором виднелись чашки кофе, печенье и пирожные. Но стоило мне направиться туда, как я услышал, как меня зовет незнакомый голос:
– Джордан! Джордан Белфорт!
Я обернулся и – Господи Иисусе! – это был сам Даг Тэлбот. Он шагал ко мне с широченной улыбкой на одутловатом лице. Роста Даг оказался высокого, чуть больше шести футов, но не был в особенно хорошей форме. На нем был дорогой на вид синий спортивный пиджак и серые твидовые брюки. Он жестом подозвал меня.
В то мгновение я кожей чувствовал, как сто пять пар глаз притворяются, что не смотрят на меня… нет, на самом деле даже сто пятнадцать пар, потому что персонал тоже притворялся.
Тэлбот протянул мне руку.
– Наконец-то мы встретились, – сказал он, многозначительно кивая. – Рад знакомству. Добро пожаловать в «Тэлбот Марш». Мне кажется, мы с вами родственные души. Брэд мне все о вас рассказал. Жду не дождусь, хочется послушать ваши истории. У меня самого найдется парочка – хоть они наверняка и не такие интересные, как ваши.
Я с улыбкой пожал руку Тэлботу.
– Я о вас тоже многое слышал, – пришлось побороть искушение произнести это с ноткой иронии.
Даг положил руку мне на плечо.
– Идемте, – сказал он тепло, – посидим немного у меня в кабинете. А попозже я вас подвезу. Вас переводят на Холм, в одно из общежитий. Отвезу вас прямо туда.
И в тот самый момент я понял, что у пациентов и сотрудников клиники возникла серьезная проблема. Владелец – недостижимый, единственный и неповторимый Даг Тэлбот – в один миг стал моим закадычным приятелем, и каждый пациент, каждый сотрудник это понял. Теперь Волк готов был в любую секунду показать клыки – даже здесь.
Даг Тэлбот оказался неплохим парнем, и мы добрый час травили друг другу байки. На самом деле, как мне предстояло вскоре узнать, практически всех, кто лечится от наркозависимости, объединяет нездоровая тяга к игре «Кто из нас самый больной псих?». Само собой, совсем скоро Даг понял, что ему со мной не тягаться, и к тому времени, как я подобрался к рассказу о мясницком ноже и выпотрошенном диване, он уже наслушался сполна.
Тогда он сменил тему и начал рассказывать, что собирается сделать свою компанию публичной. Дал мне какие-то бумаги, чтобы показать, какой потрясающий проспект эмиссии он подготовил. Я послушно изучал документы, но мне было трудно сосредоточиться. Видимо, когда у меня в мозгу щелкнуло, Уолл-стрит отключилась вместе с наркотой, и я, проглядывая знакомые строки финансовой презентации, уже не чувствовал обычного прилива вдохновения.
Потом мы сели в его черный «мерседес», и он отвез меня в общежитие, состоявшее из нескольких коттеджей рядом с клиникой. Эти здания вообще-то не были частью «Тэлбот Марш», но Даг договорился с управляющей компанией, так что примерно треть квартир занимали его пациенты. Вот и еще один источник дохода.
Когда мы выходили из «мерседеса», Даг сказал:
– Если я могу что-нибудь для вас сделать, если кто-то из персонала или пациентов будет вам досаждать, просто дайте мне знать, и я разберусь.
Я поблагодарил его, подумав, что с 99-процентной вероятностью обращусь к нему по этому самому поводу, прежде чем пройдут мои четыре недели. А потом направился в логово дракона.
В каждом коттедже имелось шесть квартир. Мне предстояло поселиться на втором этаже. Я поднялся по невысокой лестнице и обнаружил, что дверь в мою квартиру широко открыта. Внутри за круглым обеденным столом из какой-то беленой древесины, очень дешевой на вид, сидели два моих соседа и с остервенением строчили что-то в пружинных блокнотах.
– Привет, я Джордан. Приятно познакомиться.
Один из них – высокий блондин лет сорока – не представившись, спросил:
– Чего от тебя хотел Даг Тэлбот?
Другой, очень красивый парень, тоже вмешался:
– А ты откуда вообще знаешь Дага Тэлбота?
Я улыбнулся им обоим и ответил:
– Ага, я тоже очень рад познакомиться, ребят.
А потом прошел мимо них, не говоря больше ни слова, зашел в спальню и закрыл дверь. Внутри было три кровати, одна из них не заправлена. Я бросил свой чемодан рядом с кроватью и сел на матрас. У противоположной стены стоял простенький телевизор на дешевой деревянной подставке. Я включил телек и нашел новостной канал.
Уже через минуту оба соседа явились по мою душу.
Блондин сказал:
– Смотреть телевизор днем нам не рекомендуют.
– Он подпитывает болезнь, – добавил красивый. – Это считается неразумным.
«Рекомендуют»? «Неразумным»?
Святый Боже!Если бы они только знали,
на какуюстепень неразумия способен мой разум!
– Ценю вашу заботу о моем здоровье, – отрезал я, – но я не смотрел телевизор почти неделю, поэтому – если вы не против, конечно, – почему бы вам не оставить меня в покое и не заняться своими собственными чертовыми проблемами? Если уж мне приспичило вести себя неразумно, я буду делать это так, как считаю нужным.
– Что ты за врач такой вообще? – спросил блондин с осуждением.
– Я не врач! А что это у вас там за телефон стоит? – Я указал на бежевый телефонный аппарат на деревянном столике, прямо под небольшим прямоугольным окном, отчаянно нуждавшемся в том, чтобы его помыли. – Им можно пользоваться, или это тоже считается неразумным?
– Нет, пользоваться можно, – сказал красивый, – но он только для звонков за счет абонента.
