– Джей Би, ему можно доверять. Сто пудов, на Стива можно положиться. Я знаю его тысячу лет и уверяю тебя, он прекрасно понимает, что бывает с теми, кто нарушает
закон чести.
Дэнни прижал большой и указательный пальцы к уголку рта и провел ими вдоль губ, как бы застегивая «молнию»: он будет держать рот на замке, он знает, что такое закон чести, закон молчания,
омерта, как называют этот закон мафиози. Затем он сказал:
– В любом случае, после всего, что ты для него сделал, он тебя не подведет. Стив не дурак, а в качестве моего
подставногоон зарабатывает столько денег, что не захочет их терять.
Подставной –так мы в «Стрэттоне» называли номинальных, фиктивных владельцев ценных бумаг. Теоретически наличие такого номинального владельца не противоречило закону, если при этом платились все налоги и договор с
подставнымне нарушал законодательства о ценных бумагах. Номинальных владельцев на Уолл-стрит было много, и крупные игроки использовали их для консолидации больших позиций, не привлекая внимания других инвесторов. Это было абсолютно законно, пока вы не приобретали больше пяти процентов акций любой компании – превысив этот лимит, необходимо было заполнить форму 13D и указать в ней истинного владельца (себя) и свои намерения.
Однако мы-то использовали номинальных владельцев для того, чтобы тайно скупать большие пакеты новых выпусков стрэттонских бумаг, – и таким образом нарушали сразу столько пунктов законодательства о ценных бумагах, что Комиссия по ценным бумагам и биржам все время пыталась придумать новые правила, лишь бы прижать нас. Проблема заключалась в том, что в существовавших на тот момент законах было больше дыр, чем в швейцарском сыре. Конечно, этими дырами на Уолл-стрит пользовались не только мы – по сути дела, все это делали. Просто мы делали это гораздо более нагло, чем остальные.
Я ответил:
– Конечно, я понимаю: он твой
подставной. Но не так-то просто контролировать того, у кого уже есть деньги. Уж можешь мне поверить. Я занимаюсь этим дольше, чем ты. Здесь надо прежде всего контролировать будущие планы своего подставного, а не рассчитывать на то, что ты его уже облагодетельствовал и он навсегда признателен тебе за это. Вчерашняя прибыль была вчера, и случись что сегодня, этот человек повернется против тебя. Люди не любят чувствовать себя обязанными кому-то, а особенно близким друзьям. Проходит какое-то время, и ты начинаешь раздражать своих
подставных. Я уже таким образом потерял нескольких друзей. Подожди немного – и ты тоже потеряешь. В общем, я хочу сказать, что дружба, построенная на деньгах, долго не длится, так же, как и преданность. Именно поэтому таким друзьям, как Вигвам, здесь цены нет. Преданность просто так не купишь, понимаешь, что я имею в виду?
Дэнни кивнул.
– Ну да, у меня со Стивом так же.
Я продолжал:
– Пойми меня правильно, я не хочу недооценивать твои отношения со Стивом. Но мы сейчас говорим по меньшей мере о восьми миллионах баксов. А если у компании хорошо пойдут дела, то, может быть, и о сумме в десять раз большей, – я пожал плечами, – кто знает, как все сложится? У меня в кармане нет хрустального шара, зато у меня там шесть штук колес, которыми я с радостью с тобой поделюсь после закрытия рынка!
Дэнни улыбнулся и поднял большие пальцы:
– Я в доле!
Я кивнул.
– В любом случае, точно могу тебе сказать, что у меня хорошие предчувствия. Я думаю, что эта компания хорошо поднимется. А у нас два миллиона их акций. Так что посчитай, дружище: сто баксов за акцию – значит, получается двести миллионов баксов. Такие деньги заставляют людей делать странные вещи. Не только Стива Мэддена.
Дэнни кивнул и сказал:
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, и, конечно же, ты разбираешься в таких делах. Но точно говорю тебе, Стив не подведет. Есть только одна проблема – как потом получить от него эти деньги. Он не так чтобы очень быстро расплачивается.
Это был важный момент. Одна из проблем с
подставнымизаключается в том, что всегда сложно оформить передачу денег так, чтобы комар носу не подточил. Особенно если речь идет о миллионах.
– Есть разные способы, – продолжал я, – конечно, проще всего сделать договор об оказании консалтинговых услуг, однако если речь пойдет о десятках миллионов, то я бы подумал о наших швейцарских счетах, хотя мне бы хотелось как можно дольше сохранять их в тайне. Но в любом случае, судя по тому, как идут дела, у нас будут еще более мощные IPO
[4], чем у «Стив Мэдден Шуз». У нас будет еще пятнадцать таких компаний, как у Стива. И если я даже Стиву не могу доверять полностью, то остальных-то я вообще почти не знаю.
– Скажи, как ты хочешь, чтобы я поступил со Стивом, и я так и поступлю, – ответил Дэнни, – но повторяю, тебе не о чем беспокоиться. Он тебя превозносит больше, чем кто бы то ни было.
Я прекрасно знал, как Стив восхваляет меня, даже слишком хорошо это знал. Но дело в том, что я вложил деньги в его компанию, а за это получил восемьдесят пять процентов акций. Так должен ли он чувствовать, что он мне обязан? Мне кажется, что он – если только в него не переселилась душа Махатмы Ганди – должен был, наоборот, быть слегка на меня обиженным, совсем чуть-чуть, за то, что я присвоил такую большую часть его бизнеса.
Было еще кое-что, что меня беспокоило и о чем я не мог сказать Дэнни: Стив не раз намекал, что хотел бы иметь дело непосредственно со мной, а не с Дэнни. И хоть я и не сомневался, что Стив просто хотел подольститься ко мне, трудно было придумать более неподходящую для нас стратегию. Было понятно, что Стив – хитрый манипулятор и, что еще важнее, он постоянно ищет повсюду более выгодную сделку. Если ему удастся найти эту Выгодную Сделку, то для наших отношений это будет конец.
В данный момент я был нужен Стиву. Но это никак не подкреплялось ни тем обстоятельством, что «Стрэттон» помог ему заработать семь миллионов долларов, ни тем, что Дэнни сделал Стива своим подставным и дал заработать еще почти три лимона. Ведь это было вчера. В будущем мои возможности держать Стива в руках будут зависеть от умения контролировать цену его акций после того, как они начнут торговаться на открытом рынке. Я был основным организатором торгов для Стива Мэддена, а это значило, что практически все сделки с его акциями будут происходить в стенах брокерского зала «Стрэттон» – это давало мне возможность поднимать и опускать цену на них, как только я сочту это нужным. Так что, если Стив не захочет с нами сотрудничать, я смогу буквально раздавить его и уронить его акции так, что они будут стоить копейки.
Вообще-то такой дамоклов меч висел над головами всех клиентов инвестиционной компании «Стрэттон-Окмонт». Эта постоянный шантаж был мне нужен как гарантия того, что все они сохранят лояльность, то есть будут продавать мне свои новые акции по цене ниже рынка, чтобы я затем перепродавал их с огромной прибылью, используя всю мощь своего биржевого зала.
