В этот момент к нашему столику подошел мой любимый официант Масса, чтобы принять у нас заказ.
– Скажи-ка, Масса, – улыбнулся я ему, – что сегодня хорошего…
– Почему вы сегодня приехал в лимузине? – перебил он меня. – А где «феррари»? Дон Джонсон, да? Тебе нравится Дон Джонсон?
При этих словах две официантки за его спиной восторженно заахали:
– О, Дон Джонсон… он Дон Джонсон…
Я улыбнулся японцам, восхищавшимся моей белой «феррари-тестаросса». Именно такую машину водил Дон Джонсон в телесериале «Полиция Майами, отдел нравов». Это был еще один пример того, как я воплощал в реальность свои подростковые фантазии. Когда я взрослел, сериал «Полиция Майами, отдел нравов» был моим любимым, поэтому как только я сделал свой первый миллион, так сразу купил белую «тестароссу». Я был слегка смущен сравнением с Доном Джонсоном, поэтому, махнув рукой и отрицательно покачав головой, спросил:
– Так что у нас там сегодня в меню?
Но Масса снова перебил меня:
– Ты еще и Джеймс Бонд! У тебя «астон мартин», как у Бонда. У него в машине всякая ерунда… масло… гвозди…
Официантки снова громко запричитали:
– О! Он Джеймс Бонд! Он чмок-чмок, бац-бац! Чмок-чмок, бац-бац!
Мы все страшно развеселились, услышав это. Масса имел в виду одну из самых глупых ошибок, какие я только совершал в своей жизни. Это случилось годом раньше, после того как я положил в карман 20 миллионов долларов, заработанных на новой эмиссии. Я сидел у себя в кабинете вместе с Дэнни, таблетки уже начинали действовать, и тут мне вдруг ударило в голову острое желание тратить деньги. Я позвонил моему дилеру, занимавшемуся экзотическими авто, и купил для Дэнни черный «роллс-ройс корниш» с откидным верхом за двести тысяч долларов, а для себя – темно-зеленый «астон мартин вираж» за двести пятьдесят штук. Однако этим дело не кончилось, желание швырять деньги не утихало. Тогда мой дилер предложил превратить мой «астон мартин» в настоящий автомобиль Джеймса Бонда, то есть оснастить его соплом для разбрызгивания на дорожное полотно машинного масла, антирадаром, номерными знаками, которые поворачивались, чтобы открыть спрятанный за ними мощный стробоскоп для ослепления преследователей, и специальным устройством для разбрасывания по всей дороге острых гвоздей, шипов или миниатюрных бомбочек (если я найду торговца оружием, который мне их продаст). Этот тюнинг стоил еще сто тысяч долларов. Но я таки согласился на все навороты, которые в конечном итоге высасывали столько энергии из аккумулятора, что машина едва могла тронуться с места. И всякий раз, когда я выезжал на ней покататься, она глохла в самый неподходящий момент. Теперь она просто красовалась в моем гараже.
– Спасибо за комплимент, – сказал я Массе, – но мы сейчас по уши заняты делом, дружище.
Масса учтиво поклонился, перечислил блюда дня и принял у нас заказ. Затем он снова поклонился и исчез.
– Давай вернемся к вопросу финансирования, – сказал я Виктору. – Что-то мне не хочется, чтобы чек тебе выписывала матушка Кенни. И для меня не имеет значения, есть у вас общий бизнес или нет. Просто это опасно, так что не надо этого делать. Я дам тебе четыреста штук наличными, но только не через Глэдис. Как насчет твоих собственных родителей? Можешь ты дать им деньги, а они выпишут тебе чек?
– Мои родители не такие, – смиренно, что бывало с ним нечасто, ответил Виктор. – Они простые люди и не понимают этого. Но я могу что-нибудь придумать с кое-какими зарубежными счетами на Дальнем Востоке, к которым у меня есть доступ.
Мы с Дэнни украдкой переглянулись. Чертов Китаец уже говорил о зарубежных счетах, хотя брокерской фирмы у него еще не было и в помине. Каков извращенец! В преступлениях тоже есть своя логика, своя последовательность. То, что предлагал сделать Виктор, стояло в самом конце логической цепочки, после провернутой обманным путем сделки, а не до нее.
– Этот способ, – сказал я Виктору, – тоже опасен, хоть и по-другому. Ладно, дай мне день-другой, и я что-нибудь придумаю. Может, велю кому-нибудь из моих подставных одолжить тебе эту сумму. Через третьих лиц, разумеется. Я сам все устрою, не беспокойся об этом.
– Как скажешь, – кивнул Виктор, – но если тебе понадобится доступ к моим зарубежным счетам, только моргни, договорились?
– Хорошо, так и сделаю, – улыбнулся я, продолжая хладнокровно расставлять капкан, – но обычно я такими делами не занимаюсь. Ну и последнее, о чем я хочу сказать, это как тебе управлять брокерским счетом «Дьюк Секьюритиз». Для этого есть два способа: играть на повышение или на понижение. Оба способа имеют свои плюсы и минусы. Не вдаваясь в подробности, скажу тебе вот что – играя на повышение, ты сделаешь гораздо больше денег, чем наоборот. Когда я говорю «играть на повышение», это значит, ты должен держать крупные пакеты акций на торговом счете «Дьюк Секьюритиз». Тогда ты сможешь поднимать цены и делать деньги на тех акциях, которыми ты владеешь. И наоборот, если ты играешь на понижение, а цены на акции растут, ты теряешь деньги.
В течение первого года все твои акции должны расти в цене, так что тебе придется долго играть на повышение, если ты хочешь срубить много денег. Я имею в виду, по-настоящему много. Не стану отрицать, тут надо быть неробкого десятка. Я хочу сказать, порой придется потрепать нервы, потому что твои брокеры не всегда смогут скупать все твои акции. Так что твои наличные придется вкладывать в оборотные средства. Но если тебе хватит духу и, раз уж на то пошло, уверенности в себе, чтобы довести дело до конца, тогда после спада ты сможешь заработать кучу бабла на коррекции вверх. Понимаешь, что я хочу сказать, Виктор? Это стратегия не на одну неделю. Она для сильных и дальновидных.
И я посмотрел на него в упор, словно говоря: «Мы же понимаем друг друга?» Потом взглянул на Дуболома. Интересно, дошло до него, что я только что дал Виктору худший совет во всей истории Уолл-стрит? Правда была в том, что игра на повышение – это верный путь к катастрофе. Держать акции на торговом счете фирмы означало рисковать всем. Наличные – вот что главное на Уолл-стрит, и если на торговом счету только акции, фирма крайне уязвима. Собственно, это справедливо для любого бизнеса. Даже водопроводчик, чрезмерно вложившийся в инструменты, будет страдать от нехватки наличных. Когда придет время оплачивать счета – за аренду, телефон и прочее, – он не сможет сделать это, не предлагать же вместо денег разводные ключи. Нет, в любом бизнесе главное – это наличность, и особенно в том, где все твои фонды могут полностью обесцениться за одну ночь.
В брокерском бизнесе правильнее вести игру на понижение, что дает возможность иметь наличность в изобилии. Разумеется, будут потери, когда цены станут расти, но это что-то вроде оплаты страховки. Управляя торговым счетом «Стрэттон», я позволял фирме нести постоянные потери в ежедневных сделках, что обеспечивало ей сохранение большого объема наличных средств и готовность обогатиться в день новой эмиссии. Короче говоря, я терял по миллиону долларов в месяц, играя на понижение, но это давало возможность получать десять миллионов в месяц, работая в секторе первичного размещения акций. Для меня это было столь очевидным, что я и представить себе не мог, чтобы кто-то работал по-другому.
