В вестибюле вдоль стены стояли таксофоны. Подойдя к одному из них, я снял трубку, набрал номер, который дал мне Бо, и вбил номер моей кредитки. После нескольких гудков я услышал ужасную новость.
– Послушай, дружище, – сказал Бо, – мне только что звонил Барсини. Он сказал, что ты главный фигурант дела по отмыванию денег, и оно в самом разгаре. Видимо, этот парень, Коулмэн, считает, что у тебя в Швейцарии припрятано двадцать миллионов баксов. У него там есть осведомитель. Барсини не стал вдаваться в подробности, но по его словам выходит, что ты замешан в еще каком-то деле и поначалу не был главным подозреваемым, но теперь Коулмэн сделал именно тебя центральной фигурой. Вероятно, твой домашний телефон, да и телефон пляжного домика прослушиваются. Так скажи мне, друг, в чем тут дело?
Я сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие и придумать, что мне ответить Бо…
но что я мог ему сказать?Что у меня миллионы долларов на счету на имя Патриции Меллор и что моя собственная теща контрабандой возила для меня наличку? Или что Тодда Гаррета арестовали, потому что дебил Дэнни сел за руль под кайфом? Что из этого я мог ему рассказать? Ничего. Поэтому я лишь сказал:
– У меня нет никаких денег в Швейцарии. Должно быть, это какая-то ошибка.
– Что? Я не понял, что ты сказал. Повтори, пожалуйста!
– Я грю, у мня и нет хахих теньк фсвисали.
– А, так ты под кайфом! – догадался Бо. – Не могу разобрать ни слова, черт побери! Послушай меня, Джордан, – сказал он неожиданно встревоженным голосом, – не садись-ка ты за руль. Скажи, где ты находишься, и я пришлю за тобой Рокко. Где ты, дружище? Говори, не молчи!
Меня неожиданно захлестнула теплая волна, по всему телу началось приятное покалывание. Телефонная трубка все еще была у моего уха, и я хотел сказать Бо, чтобы он прислал Рокко в клуб, но губы меня не слушались. Мозг посылал сигналы, но они не доходили до нужного места. Я чувствовал себя парализованным. И это ощущение было превосходным. Мне было так хорошо! Я смотрел на блестящую металлическую поверхность таксофона, наклонив набок голову и пытаясь увидеть собственное отражение…
Таксофон был такой красивый!.. Такой блестящий, сияющий!.. Неожиданно таксофон начал удаляться… Что такое?.. Куда он удалялся?.. О
черт!..Я рухнул на спину, словно подрубленное дерево… ДЕРЕВО!.. БУМ!.. Я лежал на спине в полубессознательном состоянии, уставившись на потолок, отделанный белыми панелями, словно в офисе. Дешевка, а еще загородный клуб, подумал я. Эти чертовы васпы экономят даже на собственных клубах!
Я снова сделал глубокий вдох и ощупал себя, нет ли переломов. Однако все части тела оказались в полном порядке. Кайф в очередной раз уберег меня от повреждений. Ничего себе, понадобилось почти полтора часа, чтобы меня, наконец, вставило… ОГО! От фазы покалывания дело сразу перешло к слюнотечению. Впрочем, я открыл новую фазу – между слюнотечением и потерей сознания. Это была… как же ее назвать? Мозговой паралич! Да! Мой мозг был уже не в состоянии посылать ясные сигналы нервам и мускулам. Какая чудесная новая фаза кайфа! Мой мозг работал четко как никогда, но совершенно не мог управлять телом. Как хорошо! Как хорошо!
С невероятным усилием я повернул голову и увидел, как упавшая трубка таксофона висит, раскачиваясь, на блестящем металлическом шнуре. Мне показалось, что я слышу, как Бо кричит:
– Скажи мне, где ты, и я пришлю за тобой Рокко!
Впрочем, это могло быть лишь игрой воображения.
Провались все пропадом!Поймать трубку не стоило и пытаться, тем более что я все равно потерял дар речи.
Пролежав минут пять на полу, я вдруг сообразил, что Дэнни, должно быть, сейчас в таком же состоянии. Господи Иисусе! Герцогиня, наверное, сходит с ума, не зная, где меня искать. Мне нужно было вернуться домой. До моего дома всего пара сотен ярдов по прямой. Разве я не смогу проехать такое расстояние? Или лучше пойти домой пешком? Нет, для этого слишком холодно. Еще замерзну насмерть!
Перекатившись на живот, я встал на четвереньки и попытался подняться на ноги, но ничего не получилось. Как только я отрывал руку от ковра, сразу заваливался набок. Придется
ползти кмашине. Ну и что тут такого? Чэндлер вот тоже ползает, и ничего!
Добравшись до входной двери, я с трудом приподнялся на колени и ухватился за дверную ручку. Потом я открыл дверь и выполз на крыльцо. До машины было… десять ступенек. Как я ни старался, мой мозг отказывался позволить мне ползти вниз по лестнице, рисуя страшные перспективы того, что может в таком случае произойти. Поэтому я просто лег на живот, подсунул руки под грудь и, подобно бревну, стал перекатываться со ступеньки на ступеньку. Сначала медленно…потом… о черт! Быстрее… и быстрее…
бум… бу-бум… бу-бум… бу-бум!..с сильным глухим стуком я шлепнулся на асфальт парковки.
И снова мои Дважды Настоящие Колеса защитили меня от повреждений. Тридцать секунд спустя я уже сидел за рулем. Положив подбородок на руль, я включил зажигание, и машина тронулась. Я не мог поднять голову, и мои глаза едва видели дорогу из-за приборной доски. Я был похож на одну из тех старушек с голубыми волосами, что катят по левой полосе автострады со скоростью двадцать миль в час.
Я
очень медленновыехал с парковки, мысленно молясь богу. Судя по всему, он оказался добрым и любящим, совсем как в книгах, потому что спустя минуту я целым и невредимым затормозил у дверей своего дома.
Победа!Я возблагодарил бога за то, что он вел себя как настоящий бог, и с огромными усилиями вполз в кухню, где надо мной тут же склонилось красивое лицо Герцогини…
О-хо-хо! Что сейчас будет!..Я никак не мог разобрать, насколько она сердита.
И вдруг мне стало ясно, что она совсем не сердится. Наоборот, она плакала, истерически рыдала. Потом она наклонилась ко мне и принялась осыпать нежными поцелуями мое лицо и голову, с трудом бормоча сквозь слезы:
– Слава богу, ты вернулся, милый! Я уже думала, что никогда тебя не увижу… я… я… Я так тебя люблю. Я думала, ты разбился на машине. Мне позвонил Бо и сказал, что разговаривал с тобой по телефону, а потом ты отрубился. Тогда я спустилась вниз – а там Дэнни ползает на четвереньках и тычется в стены. Дай я тебе помогу, милый.
Она помогла мне встать, довела до стола и усадила на стул. В следующую секунду моя голова со стуком упала на стол.
– Не надо так, ты убьешь себя, милый, – взмолилась она. – Я… я не могу потерять тебя. Взгляни на свою дочь, прошу тебя. Она так тебя любит. Ты умрешь, если не прекратишь принимать наркотики.
Я взглянул на Чэндлер. Мы с дочерью встретились взглядами, и малышка улыбнулась.
– Папа! – сказала она. – Папа!
Я улыбнулся ей в ответ и хотел было сказать, что люблю ее, когда неожиданно две пары могучих рук подхватили меня под мышки и потащили вверх по лестнице.
Голос ночного Рокко сказал:
– Мистер Белфорт, вы должны немедленно лечь в постель и проспаться. Все будет хорошо.
– Не беспокойтесь, мистер Би, – добавил Дневной Рокко. – Мы обо всем позаботимся.