«О господи», – подумал я. Посмотрел налево, увидел Мисс КГБ. Как всегда, спала она крепко, ее белокурая советская головка высовывалась из-под края белого шелкового стеганого одеяла.
Звонил Магнум. Его первые слова я не расслышал, а вот следующие расслышал очень хорошо:
– …к сожалению, я только что получил факс от Глисона, он назначил слушания.
– На когда? – спросил я в состоянии тихого ужаса.
– На завтрашнее утро, десять часов.
Я бросил взгляд на Мисс КГБ. «Ну что ж, приятно было с тобой познакомиться», – подумал я.
– Думаю, мне конец, – сказал я, пожалуй, даже спокойно.
– Необязательно, – ответил адвокат. – Я полагаю, есть еще способ вывернуться. Главное – мы должны выступить против Глисона единым фронтом. Я уже поговорил и с Манчини, и с Алонсо. Манчини тоже будет здесь завтра, и он обещал постоять за тебя. Ему надо сказать, что это было недоразумение и что раз так, тебе по-прежнему можно доверять и с тебя хватит ограничений освобождения под залог.
– А что с Алонсо? Ему что говорить?
– Как я тебе уже излагал, когда речь идет о помощниках федерального прокурора, лучше Дэна Алонсо практически не найти. Ну так вот, хотя он тебя никогда и не видел, он тоже хочет постоять за тебя. Я с ним встречаюсь сегодня, и мы собираемся поработать над пакетом, который всучим Глисону. Там будут кое-какие суровые ограничения – никаких поездок, дома не позже шести, никаких выходов в город поздно вечером, – но это намного лучше, чем садиться за решетку прямо сейчас, правда?
– Да уж, куда лучше, – ответил я. – А какие шансы, что Глисон с этим согласится?
– Близко к ста процентам, – уверенно сказал Магнум. – Судьи очень редко идут против рекомендаций федерального прокурора. А раз на нашей стороне Манчини, считай, дело в шляпе.
«Прекрасно, – подумал я. – Нет причин волноваться».
В помещениях федерального суда на Кэдман-плаза, 225, царила, как всегда, атмосфера глубокой тоски. Ясно было, что находиться здесь не хочется никому – ни адвокатам, ни тяжущимся, ни клеркам, ни маршалам, ни судебным секретарям, ни тем, кто подметал все шесть разваливающихся этажей здания, ни, наконец, самим судьям. Все смотрели друг на друга с отвращением, отчаянием, а иногда и со слезами. И если еще можно было увидеть кое-какие робкие улыбки тех, кто только что был оправдан по уголовному обвинению, то на каждую такую улыбку приходилось по мрачной физиономии. В конце концов, на любого выигравшего тут было по одному проигравшему.
Кроме моего дела.
Утром в пятницу, за несколько минут до десяти, мы с моими адвокатами стояли в длинном, широком вестибюле перед залом Глисона. Помимо нескольких деревянных скамей вдоль стен, в вестибюле мебели не было. Скамьи выглядели столь же удобными, как и линолеумный пол. Между ними располагались четыре звуконепроницаемые двери, по две с каждой стороны, каждая вела в отдельный зал заседаний.
И тут Магнум стал вглядываться куда-то поверх моей головы и сказал: «Смотри – вот и Алонсо идет», указав на приближающуюся к нам высокую, изящную фигуру. На первый взгляд, он выглядел скорее как кинозвезда, чем как помощник федерального прокурора. Высокий, худощавый, лощеный, ухоженный, обладатель неожиданно теплой улыбки, он являлся воплощением всего, чем не был Ублюдок, – а именно олицетворением изящества и аристократизма. Он выглядел как актер Джордж Гамильтон, только без загара.
– Итак, вы – Джордан Белфорт, – сказал Дэн Алонсо, протягивая руку. – По вам и не скажешь, что из-за вас может быть столько шума.
Я улыбнулся в ответ и с чувством пожал ему руку, думая при этом, не было ли тут намека на мой рост. В конце концов, в нем было не меньше шести футов и двух дюймов, а голова Магнума вообще чуть ли не упиралась в двенадцатифутовый цементный потолок. Я пододвинулся к мистеру Йелю (для меньшего контраста в росте) и ответил:
– Ну, внешность бывает обманчива, правда?
Алонсо кивнул и крепко пожал мне руку.
Магнум сказал:
– Я вам обещаю, Алонсо, что шума больше не будет. Джордана больше не тянет летать на вертолетах с сумками денег. Правда, Джордан?
«Еще про несовершеннолетнюю девицу забыл упомянуть», – подумал я.
– Чистая правда, – заверил я. – Ноги моей больше не будет в Атлантик-Сити. На самом деле я вообще больше в Нью-Джерси не хочу!
– А кто туда хочет-то? – резонно заметил мистер Йель.
Магнум обратился к Алонсо:
– Думаю, самое время обсудить кое-какие подробности. Я уже говорил Джордану о его новых ограничениях, и он на них вполне согласен. Правда, Джордан?
– Да, – ответил я без особого энтузиазма, – я их уже прямо-таки предвкушаю.
– Просто ведите себя нормально пару месяцев, – сказал Алонсо, – и мы сможем предстать перед Глисоном и попробовать снять с вас домашний арест. Мне кажется, это самый беспроигрышный вариант для всех нас.
Я сжал губы и скромно кивнул, думая про себя: «Алонсо, твою мать, крут, он может сделать так, чтобы Ублюдок горел в аду с вилами в заднице!»
– Спасибо за рекомендацию, – ответил я смиренно.
– Да не за что, – отвечал Алонсо. Затем он посмотрел на Магнума и сказал: – Еще я бы сегодня не трогал дело Дэйва Билла. Назначим для этого другое слушание.
Магнум кивнул, а потом посмотрел на меня сверху вниз и сказал:
– Дэну удалось снять обвинение в неуважении к правосудию за ложь федеральному служащему.
– Вам стоит поблагодарить за это адвокатов, – саркастически заметил Алонсо. – Они так насели на меня в последние дни, особенно вы, Ник, что я уже не мог больше слышать их голоса.
– Это моя работа, – скромно ответил мистер Йель.
Я улыбнулся Магнуму и Йелю и обратился к Алонсо:
– Я им очень благодарен, но, помимо всего прочего, я уверен, что им в свое время будут благодарны и мои дети.
Алонсо понимающе кивнул.
– Ну что ж, пойдемте уже внутрь и закончим с этим.
Он шагнул было к дверям, но вдруг остановился как вкопанный. Повернулся к нам и сказал:
– Искренно надеюсь, что Глисон не будет сегодня задавать слишком много вопросов, потому что, ей-богу, я очень слабо понимаю, что вообще тут на самом деле творится. Все это свалилось на меня в последнюю секунду, а я терпеть не могу приходить в суд, не зная всех деталей. Я имею в виду, какого хрена вы вообще потащились в Атлантик-Сити? Вы же, блин, были под домашним арестом!
Я затравленно кивнул.
– Ну… я думал, я всего лишь…
Алонсо оборвал меня жестом руки.
– Нет, слышать не хочу. Лучше мне не знать. Толку в этом все равно никакого. – Он покачал головой. – В любом случае от такого умного парня как-то не ожидаешь таких глупостей, понимаете?
