– Зачем вас просили явиться? – спросил Ублюдок.
– Для регистрации, а также личной беседы, – ответил я. – Хотя в ней не было конкретной даты, на следующее же утро позвонил бодрый и веселый Лестер Мороз и сказал: «Думаю, Инвестиционный центр закроется уже на этой неделе. Будет настоящим чудом, если он продержится дольше среды». – «О чем ты говоришь, черт возьми? – взвился я. – Как может Комиссия прикрыть его, если расследование даже не начато?» – «Его закрывает не Комиссия, – ответил он, – он сам закрывается из-за отсутствия денег». Нет денег? Как же это может быть? – подумал я. «Как это у них нет денег, Лестер? Они же нажили целое состояние!» – «Ничего подобного, – проскрипел Лестер. – Они в лучшем случае делали пару миллионов в год, и то регулярно их высасывали из фирмы. Вся Уолл-стрит шортит акции со среды, когда пронюхали про грядущее расследование. Так что теперь закрытие Инвестиционного центра – это лишь вопрос времени».
Я взглянул на своих мучителей и повел плечами.
– Да, Лестер Мороз так и сказал. Брокерские фирмы по всей Уолл-стрит шортят акции, полагая, что расследование выбьет их из бизнеса. Так что накликали беду. «Сколько времени займет учреждение моей собственной фирмы?» – спросил я у Лестера. «От шести до девяти месяцев». – «От шести до девяти месяцев! Но у меня нет столько времени! Я все потеряю, если процедура продлится так долго». И тут мне в голову пришла другая мысль. «О господи! А как же наши зарплатные чеки, Лестер? Их обычно выдают в понедельник!» На это он лишь пробормотал: «Да, ну… понимаешь… скажем так, я бы на твоем месте не стал особо надеяться. Когда происходит то, что происходит с Инвестиционным центром, брокеры никогда не получают последнюю зарплату. Я бы на твоем месте просто забыл об этом». От этих слов Лестера я принялся хохотать, как безумный, потому что именно в понедельник Дэнни должен был получить свой первый зарплатный чек – приблизительно на сорок штук баксов. Это станет для него последним сокрушительным ударом. Тогда я понял, что, если хочу удержать его рядом с собой, мне придется тащить его до тех пор, пока все не устроится.
И все же Дэнни был только одной моей проблемой. В моей команде было еще семь человек, и они, как бы ни были мне верны, не станут ждать от шести до девяти месяцев. «Лестер, должен же быть какой-то другой, более быстрый способ! Шесть-девять месяцев – это смертный приговор. Нужно поговорить с Майком Валенти, может быть, он что-то придумает». – «Я уже говорил с ним, – ответил Лестер. – Он думает то же, что и ты. Он сказал, что сегодня днем придет ко мне в офис, чтобы поговорить с тобой, если ты этого хочешь. Можем встретиться в двенадцать». – «Отлично, – сказал я, – буду у тебя в двенадцать». – «Знаешь, если подумать, ты мог бы начать как филиал другой брокерской фирмы. Она называется СНЮ, то есть Служба надзорной юрисдикции, и…» – «Я знаю, что это такое, – оборвал я его. – Это полный кошмар! Владелец постоянно пытается надуть руководителя филиала. Я не хочу впутываться в то, что рухнет через полгода». – «Твои слова – чистая правда, – ответил Лестер, – и в другой ситуации я не стал бы ее рекомендовать тебе. Знаешь, по случайности мне известна одна маленькая фирма – так сказать, необработанный алмаз, бриллиант без оправы. Крошечный офис на Мейден-лейн, в одном квартале от Уолл-стрит, никаких серьезных операций. Ты мог бы открыть маленький филиал на Лонг-Айленде и платить им небольшой процент. Владелец – человек честный и к тому же весьма приятный в общении. Он потерял все деньги в „черный понедельник“ и теперь на грани банкротства». – «Как его зовут?» – «Джим Таормина, а его фирма называется „Стрэттон Секьюритиз“».
– Ну, вот мы и добрались до цели, – улыбнулся Одержимый.
– Вот именно, – ехидно сказал Ублюдок. – Не прошло и полутора дней нашего сотрудничества, как мы добрались до самого начала.
– Ну да, – согласился я, – зато никто не обвинит меня в том, что я плохой рассказчик, правда?
И я дружески улыбнулся моим мучителям. Только теперь начиналась самая главная история. Добравшись до этого рубежа, мы все четверо оказались соединенными какими-то странными и все же приятными узами. Я не мог не восхититься мудростью и дальновидностью Магнума. В его отсутствие стены формальности рухнули, и вместо них возникло что-то вроде дружеского общения, намек на командный дух… Фактически я уже чувствовал себя членом олимпийской сборной США!
Увы, Ведьма быстро развеяла мои иллюзии.
– Вот, значит, когда вы начали свою преступную деятельность, – мрачно сказала она. – Все, что было до того, – всего лишь простая разминка.
– Что же произошло дальше? – спросил Ублюдок.
Вздохнув, я пожал плечами.
– Остаток дня прошел в безумной суете. Прежде чем отправиться к Лестеру, я позвонил Джорджу Грюнфельду домой, но его жена сказала, что он сейчас у себя в офисе работает с документами. По ее голосу я сразу понял, как он это делает. Мне даже показалось, что я слышу звук шредера, безостановочно работающего в углу кабинета. Потом я позвонил Дуболому и рассказал о происходящем, попросив отправиться немедленно в офис и позаботиться о наших документах, пока туда не явились федералы. Потом я позвонил Дэнни и сообщил ему плохую новость: в понедельник он не получит свой первый зарплатный чек. Ну, Дэнни есть Дэнни. К этой новости он отнесся совершенно спокойно. «У меня есть проблемы похуже этой», – прорычал он. «Да? Правда? И какие же, например?» – «Ну, я до сих пор женат на Нэнси, разве этого мало?» Как всегда, меня так и подмывало спросить его, зачем же он вообще женился на двоюродной сестре. Но вместо этого я сказал, чтобы он не волновался, что я заплачу по его закладной и стану покрывать все его расходы и прочее, что ему понадобится, до тех пор, пока все не устаканится. Он снисходительно поблагодарил меня и сказал, что будет со мной до самого конца. Потом я повесил трубку и отправился к Лестеру.
– Интересно, – прервал мой рассказ Ублюдок, – а какие документы вы хотели уничтожить?
– По большей части сценарии разговоров с клиентами, ну и, может, кое-какие квитанции, списки. Честно говоря, почти все документы хранились в нескольких экземплярах в разных местах, поэтому я мало что мог по-настоящему уничтожить. Тем не менее по пути к Лестеру у меня в голове родился план. Мне вдруг все стало ясно. Это было начало того периода, который я позже стану называть моим Великим Просветлением. Он начался прямо в машине по пути к Лестеру и продолжался до начала 1993 года, когда я пошел на сделку с Комиссией по ценным бумагам и продал фирму Дэнни за 180 миллионов долларов. Эти четыре с половиной года были замечательным периодом в моей жизни, когда не было ни одной проблемы, решение которой было бы мне не под силу. Казалось, мой мозг резко активизировался и постоянно работал с ускорением. Я мог заниматься двумя десятками дел одновременно и каждое из них выполнял безупречно.
Я сделал паузу, размышляя над собственными словами.
– Я не пытаюсь выглядеть наглым и самоуверенным. Поверьте мне, это последнее, чего я мог бы желать сейчас. Сама жизнь заставила меня присмиреть: пристрастие к наркотикам, привлечение к суду, уход жены… как нож в спину. Я просто пытаюсь нарисовать для вас подробную картину того, каким я был в то время, чтобы вы поняли, почему все слепо шли за мной. Такие люди, как Майк Валенти и мой отец, Дэнни, Кенни и Джим Таормина, и тысячи других, которые потом придут работать в «Стрэттон». Это было время, когда у меня находились ответы на все вопросы, когда я был способен овладеть брокерским бизнесом в считаные дни – и операционной, и торговой составляющей. Майк стал называть меня самым способным учеником в мире, и многие другие постепенно станут говорить обо мне то же самое. Увы, многие из них значились в списках недобросовестных дилеров.
