Только пойми меня правильно; я ничего не имел против того, что Дениз швыряет деньги на тряпки. У нас с ней все было общее, и деньги тоже, к тому же я делал их с такой скоростью, что она при всем желании не смогла бы меня разорить. Просто она уже перестала быть той, прежней Дениз. Видишь ли, главной ее прелестью было то, что она всегда оставалась собой – могла выйти к обеду в футболке и все равно выглядеть потрясающе. А роскошные тряпки и сверкающие бриллианты – это все хрень собачья. Она была слишком хороша для всей этой чепухи.
Как бы там ни было, к тому времени, как я встретил Надин, мы с Дениз все меньше времени проводили вместе, а я опустился до того, что частенько снимал дешевую шлюху в «Блю Чипс». – Пожав плечами, я сокрушенно покачал головой. – А потом у нас с Надин было настоящее свидание. И я вдруг понял, что нашел больше, чем мог надеяться. Я ожидал увидеть обычную глуповатую блондинку, которую я коварно собирался растлить в обмен на разрешение пришвартоваться.
– Пришвартоваться? – удивился Одержимый.
– Ну да, – кивнул я. – Разрешил ей пришвартоваться – типа мой член – это судно, а ее «киска» – ммм… причал. – Я с невинным видом пожал плечами. – Как бы там ни было, Надин была кем угодно, только не пустоголовой блондинкой, так что к концу вечера я уже крепко сидел на крючке. Пока я вез ее домой, я чуть голову не сломал, гадая, как бы половчее затащить ее в постель, но это не понадобилось. Выйдя из машины, Надин спросила, не хочу ли я подняться – выпить чашечку кофе. Уговаривать меня не пришлось. Потом я принялся восхищаться ее домом, а про себя прикидывал, много ли у меня шансов переспать с ней.
– А потом она предложила мне зажечь камин – ей, мол, нужно на минутку в ванную. Я сказал – конечно, нет проблем… хотя, помню, меня тогда это слегка покоробило. Я хочу сказать, казалось диким, что такая красивая девушка может ходить в туалет. Ну, ты меня понимаешь?
– Нет, ты точно чокнутый, – хохотнул Одержимый. – Ты сам-то это знаешь?
– Естественно, – гордо кивнул, – но это неважно. И вот сижу я, значит, на корточках, перекладываю полешки, а в голове у меня все та же безумная мысль – как бы затащить ее в постель, и вдруг слышу: «Эй! Я уже!» – Оборачиваюсь и вижу ее – совершенно голую, в чем мать родила!
– Шутишь?! – у моего собеседника с хрустом отвалилась челюсть.
– Нет! – возразил я. – Я остался у Надин до утра – позвонил Дениз, сказал, что, дескать, застрял в Атлантик-Сити, – и после этого события стали стремительно выходить из-под контроля. Вначале мы договорились встречаться раз в неделю, в вечер вторника, а в остальное время избегали даже разговаривать. Выдержали дня полтора – потом плюнули и стали каждый день названивать друг другу по телефону. Сначала просто для того, чтобы спросить, как дела, но постепенно разговоры наши становились все длиннее – мы могли проболтать несколько часов подряд – как так, сам не понимаю. В конце концов я понял, что просто с ума сойду, если не смогу провести с ней наедине несколько дней – только для того, чтобы избавиться от этого наваждения. Дениз я сказал, что мне срочно нужно в Калифорнию по делам. И все, конец – мы с Надин влюбились по уши. После этого пошло-поехало – бесконечные разговоры по телефону, ежедневные свидания по вечерам, словом, гормоны совсем взбесились! Уже к концу января, сказав Дениз, что хочу пожить один, я перебрался в город, в Олимпик Тауэрс.
Забавно, но до этого времени Дениз даже не подозревала, что у меня роман на стороне. Правда, я был очень осторожен – во всяком случае, вначале, – но, переехав, плюнул и перестал шифроваться. К середине февраля мы с Надин уже ходили потанцевать в ночные клубы, а сидя в «Канастель», который в те дни считался самым шикарным рестораном Манхэттена, открыто держались за руки. Там меня все знали, и кто-то, думаю, настучал Дениз – решил просветить ее насчет наших отношений с Надин. Как бы там ни было, помню, подъезжает мой лимузин к дому, двери распахиваются, а вместо швейцара меня на пороге встречает Дениз. Но, что хуже всего, я как раз в этот момент завалил Надин – мы с ней целовались, как сумасшедшие, и я клялся, что люблю ее, жить без нее не могу. И все это на глазах у Дениз.
– Ты, мать твою, сиди, где сидишь! – завопила она, обращаясь к Надин. – А ты, – она повернулась ко мне, – вылезай из машины, слышишь? – Потом она снова обернулась к Надин, и лицо у нее мгновенно вытянулось. – Ты?! Та самая девушка с вечеринки… – беззвучно выдохнула она. И вдруг они обе разом зарыдали. – Я уныло покачал головой. – Короче, я повернулся к Надин, сидевшей с белым, как простыня, лицом, и похлопал ее по руке.
– Я все улажу, – мягко сказал я. – А ты возвращайся домой и жди моего звонка. Хорошо?
– Прости, – пробормотала она, глотая слезы. – Я не хотела, чтобы все так закончилось. Чувствую себя последней дрянью.
– В общем-то, никто из нас не хотел, чтобы все закончилось именно так. Так что мы оба чувствовали себя ужасно. Однако это случилось, а от того, что нам обоим стыдно, Дениз легче не стало. – Я покачал головой, выбирая подходящие слова. – Понимаешь, мы ведь не выбираем, в кого влюбиться, верно? Это просто случается, вот и все. А когда такое происходит – это безумие, когда двое дышать друг без друга не могут – что тогда?! – Пожав плечами, я сам ответил на этот вопрос: – Тогда уже ничего не поделаешь. Ты не можешь жить без нее – не видишь ее каких-то два часа и начинаешь сходить с ума. Именно так все и было между мной и Надин. Мы просто не могли расстаться – ни на минуту! Даже когда я отправлялся на работу – что случалось нечасто, – она провожала меня до Лонг-Айленда, а потом ходила по магазинам, придумывала себе какие-то дела, в общем, ждала, когда я освобожусь к ленчу. А если она была занята на съемках, я отвозил ее туда, а потом ждал, когда она освободится. Это смахивало на какое-то наваждение.
Как бы там ни было, лимузин уехал, и мы остались наедине, я и Дениз. Швейцар, услышав, как она орет на меня, юркнул в подъезд и затих. А Дениз продолжала вопить как резаная.
– Как ты мог так поступить со мной?! Забыл, что я вышла за тебя, когда у тебя гроша ломаного не было за душой! Забыл, через что нам вместе пришлось пройти? Когда тебя объявили банкротом, я сама готовила для тебя! Я тебя любила! А ты… вот как ты отплатил мне! Как ты мог?!
– Поначалу я принялся оправдываться – наверное, просто машинально, – но что я мог ей сказать?! Дениз была тысячу раз права, и мы оба это знали. Поэтому я просто стоял и бормотал: «Прости, мне очень жаль, я не хотел, чтобы так случилось!» Потом она сказала: «Просто поклянись, что не любишь ее. Это все, о чем я прошу». Схватив меня за плечи, Дениз посмотрела мне в глаза. По ее лицу струились слезы. «Посмотри на меня и скажи, что ты ее не любишь, Джордан! Прошу тебя! Если между вами ничего нет, то мы сможем с этим справиться».
Но у меня язык не повернулся ей солгать. Помолчав, я покачал головой: «Прости, не могу. Я люблю ее. Мне правда жаль, что так случилось». К глазам подступили слезы.
«Я позабочусь о тебе, обещаю, – прошептал я. – Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться». Все было напрасно. Дениз как будто сразу сломалась – обхватив ее за плечи, я почувствовал, что ее трясет.
