* * *
Альберт теперь жил в Праге – бежав из цирка, который представляла собой итальянская (фашистская) киноиндустрия, он получил должность в управлении гиганта чешской промышленности – компании “Шкода”. “Шкода” только что была инкорпорирована в промышленную империю его старшего брата Reichswerke Hermann Göring AG, которая со времен аннексии Богемии и Моравии была занята поглощением чешских фирм. Это явно “родственное” назначение казалось спорным и тогда, и после войны в Нюрнберге, когда Альберту пришлось объясняться по его поводу перед следователями.
“Вы получили свою должность в “Шкоде” через брата, не так ли?” – допытывался младший лейтенант Джексон во время Нюрнбергского процесса. Альберт, слишком дороживший своим инженерным образованием, протестовал: “Нет, дело обстоит совсем наоборот. Несколько чешских господ попросили меня принять пост, и сам Бруно Зелецкий [sic] приехал в Вену, чтобы разыскать меня и добиться моего согласия работать на “Шкоду”. Затем он добавил: “Мне пришлось просить своего брата дать разрешение там работать”.
[112] Конечно, Джексон пытался представить Альберта соучастником в преступлениях и других неприглядных деяниях Германа, но доля правды в его словах была.
Меньше чем через два месяца после того, как 15 марта 1939 года первые танки пересекли чешскую границу, Бруно Зелецкий, бывший представитель “Шкоды” на Балканах, будучи в Вене, случайно узнал о планах, разрабатывавшихся в святая святых Reichswerke Hermann Göring AG. Оказалось, новые нацистские хозяева “Шкоды” намеревались не только уволить всех чешских управляющих, но и вообще распустить компанию, перераспределив ее огромный промышленный капитал между другими фирмам, входящими в концерн. Требовались решительные действия, а что могло быть более решительным и дерзким, чем заручиться поддержкой мятежного брата высшего начальника?
Знакомый с Альбертом по Вене, Зелецкий был прекрасно осведомлен о его отношении к нацистскому режиму. Он знал, что Альберт, австрийский гражданин, сможет оказаться идеальным противовесом. Он знал, что Альберт будет защищать интересы “Шкоды” любой ценой. Поэтому Зелецкий сразу отправился в пражскую штаб-квартиру компании, чтобы обсудить свой план с председателем совета директоров Вилемом Хромадко и управляющим директором Адольфом Вамберским. Идея понравилась обоим директорам, и они согласились направить Альберту предложение влиться в ряды руководства “Шкоды”.
После того как Зелецкий съездил в Сан-Ремо и уговорил Альберта принять предложение, одни вдвоем вернулись в Прагу, и там Альберт встретился с Хромадко, Вамберским и другими директорами. Альберт искал перемены обстановки, “Шкода” искала покровителя, поэтому уже 4 мая 1939 года Альберт подписал контракт. Позже по настоянию Альберта генерал-майор Карл фон Боденшатц, ас Первой мировой и давнишний соратник и адъютант Германа Геринга, был взят в совет директоров в качестве опекуна “Шкоды”. Его присутствие обеспечило Альберту прямую линию сообщения с Берлином.
По окончании псевдоиспытательного годового срока в Праге Альберт фактически сменил Зелецкого в роли директора “Шкоды” по экспорту в балканские страны (Венгрию, Югославию, Румынию, Болгарию и Грецию), а также в Италию и Турцию. Этот пост приносил ему шестьсот тысяч чешских крон только основного годового жалованья.
[113] Вдобавок ему причиталась 4 %-ная комиссия от продаж.
[114]
Стоило Альберту 1 июня 1939 года занять кабинет в штаб-квартире “Шкоды”, как стало ясно, что хитроумный упреждающий маневр Зелецкого щедро окупится. Самому Зелецкому, номеру двадцать восемь в “списке тридцати четырех”, наличие Альберта обеспечило безопасный отъезд в Швейцарию, как только в СС появились рапорты о его антиимперском поведении.
[115] Как и предполагалась, Альберт использовал любую возможность, чтобы отстоять самостоятельность чешского руководства “Шкоды” и не дать нацистским представителям воспользоваться своими возможностями в целях наживы.
Ко времени вступления Альберта в ряды сотрудников “Шкоды” управленческая структура компании уже находилась под сильным германским влиянием. На самом верху находился эсэсовский свадебный генерал доктор Вильгельм Фосс, который вплоть до назначения Боденшатца являлся опекуном компании. Под ним был совет директоров, включавший семь представителей рейха, в том числе двух людей из Dresdener Bank и министра экономики протектората Богемии и Моравии Вальтера Бертша. Скудный чешский контингент состоял лишь из Хромадко и Вамберского. Кроме того, германские управляющие занимали в концерне большинство ключевых административных должностей.
[116] И теперь появился Альберт.
“На заводах трудилось восемьдесят тысяч чехов, и они хотели работать под чешским начальством, а эти люди [немецкие управляющие] хотели, чтобы заводами руководили исключительно немцы, поэтому я ездил в Берлин разговаривать с братом, Германом, и убеждал его, что это невозможно. Я сказал, что, если он хочет, чтобы от “Шкоды” была хоть какая-то польза, ею должны управлять чехи, поскольку иначе от рабочих не будет никакого содействия” – Альберт, прекрасно знавший, как манипулировать братом, так описывал младшему лейтенанту Джексону одну из множества проблем, которые возникли у него с немецкой администрацией “Шкоды”.
[117]
Проблемы, которые он постоянно создавал начальству во время работы на “Шкоду”, не ограничивались защитой чешских интересов. Как свидетельствовал Хромадко перед 14-м Чрезвычайным народным судом в Праге, “Геринг всегда открыто выступал против нацизма, и часто так открыто, что я предпочитал в эти моменты не присутствовать… Он всегда отстаивал интересы “Шкоды” и ее чешских сотрудников. Он, насколько мне известно, никогда не использовал нацистское приветствие, и в его кабинете не висел портрет Гитлера, хотя это было обязательным. В моем обществе, а также в обществе других чешских директоров он всегда открыто выступал против Гитлера”.
[118]
