— В другой раз, Леонард. И не забудь про кровь
Она быстро поднялась со скамейки и направилась прочь, не оборачиваясь на своего собеседника.
«Если все сорвется… Нет, нет, только не думать об этом! Все будет так, как мы и задумали. Ах, Берта, где же ты, когда ты так нужна!..»
* * *
Тяжело дыша, Уолтер остановился у забора из металлических прутьев. За ним лежал особняк Штайнбергов, где в этот момент происходила кровавая фантасмагория. Найти его было несложно, потому что сюда вела единственная мощеная дорога, но о том, чтобы постучаться в ворота, не могло быть и речи. В борьбе с вампирами главное внезапность.
Никогда прежде Уолтеру не случалось перелезать через заборы. Если однокашники отправлялись грабить яблоневый сад, его оставляли на карауле. К счастью, прутья забора были в изобилии украшены чугунными розами и лилиями, есть за что зацепиться. Он сбросил с плеч плащ и, чувствуя себя настоящий Диком Терпином, легендарным разбойником с большой дороге, полез на забор. Добравшись до самого верха, юноша перекинул через забор ногу, намереваясь тем же манером сползти вниз, но потерял равновесие и рухнул в темноту.
Мало кто из домохозяев оставляет у забора перину, чтобы злоумышленникам было мягче приземляться. Так произошло и в этот раз. Тихо постанывая, Уолтер поднялся не четвереньки. Кости, кажется, целы — и на том спасибо. Осторожно ощупал щеки. Они были так исцарапаны, словно вместо подушки Уолтер подкладывал себе под голову дикобраза. Хорошо хоть глаза не выколол! Руки тоже были не в лучшем виде, а на левой ладони кровоточил глубокий порез. Уолтер достал носовой платок и кое-как перевязал рану, от всей души надеясь что вампирша, которая сейчас рыщет впотьмах, не учуяла его кровь.
Закончив с первой помощью себе пострадавшему, Уолтер оглядел костюм и огорченно присвистнул. Сюртук утыкан шипами, одна штанина распорота от колена вниз, да и манжеты имели вид уныние наводящий. Любой бродяга захотел бы с ним побрататься, зато человек приличный перешел бы на другую сторону дороги. Черт же дернул Штайнбергов посадить шиповник у самого забора!
Но то, что он увидел дальше, заставило Уолтера поверить, что именно демонические создания были главной мотивацией для столь странного ландшафтного дизайна.
За шиповником росли другие кусты, на которых уже завязались ягоды. Рядом висела табличка, гласившая «Боярышник (Crataegus monogyna).» Уолтер без труда прочел эти слова, потому что они были написаны флюоресцирующими буквами и повторены на всех европейских языках. Такая табличка была бы уместна в оранжерее, возле с какого-нибудь кактуса, цветущего раз в столетие. Но в обычном саду, но рядом с заурядным боярышником? И тут, прямо у своих ног, он заметил растение c длинными зелеными стеблями, которые заканчивались фейерверком пушистых цветов. Уж его-то Уолтер успел опознать прежде чем табличка сообщила «Чеснок (Allium sativum).» Юноша втянул воздух и учуял знакомый запах. Согласно фольклору, и шиповник, и боярышник, и чеснок, ставший притчей во языцех, отпугивают упырей. Похоже, Штайнберги создали у забора полосу препятствий. Поодаль росла и бузина. Вообще-то, она не действует на вампиров, скорее на ведьм и злых фей, но тот, кто ее посадил, явно хотел перестраховаться.
К сожалению, ничего у Штайнбергов не получилось.
Когда Уолтер, оставляя на шипах клочья одежды, все же продрался через заросли и вышел на дорожку, на скамейке, посеребренной лунным светом, он разглядел Леонарда. Рядом с ним сидело ужасное видение. Жених и невеста были слишком поглощены разговором, чтобы глазеть по сторонам, но Уолтер на всякий случай упал на землю. Отсюда ему было слышно каждое слово. Говорила вампирша, как водится, про кровь. Уолтер достал распятие, но Гизела пока что держалась в рамках приличий. Закончив беседу, она так и не распорола Леонарду горло на прощание, но просто удалилась, и вечерний туман поглотил ее силуэт. Молодой Штайнберг как ни в чем не бывало пошел домой.
Уолтер остался сидеть на земле, чувствуя, что его мозг раздирают противоречивые мысли. Так ли плоха Гизела? Ведь она же не набросилась на Леонарда, хотя он был совсем близко. С другой стороны, она вымогала у него кровь, много крови… И так ли невинен сам Леонард? Не подался ли он в сообщники вампиров?.. И что же произошло с несчастной Бертой? Если она и правда убита, знает ли об этом ее брат? Возможно, они все тут в сговоре?.. И что ему теперь делать?.. И…и можно ли хоть как-то зашить проклятую штанину, потому что это его единственная пара брюк, а на новые пока что нет денег?
Поразмыслив, англичанин решил идти до конца. Он должен поговорить с Леонардом и получить ответы на все вопросы (кроме последнего, вряд ли этот разиня знает как вдеть нитку в иголку.) С этими намерениями Уолтер решительно направился к особняку.
Дом Штайнбергов представлял из себя огромный прямоугольник, сконструированный архитектором, который так и не вырос из детского увлечения аппликацией. Тот тут, то там были натыканы барельефы, горельефы, мозаика и разные другие элементы декора с неизвестными названиями. Тучные ангелочки устраивали соревнования альпинистов, а на карнизах восседали горгульи. Все это великолепие было покрыто тремя слоями позолоты. Когда у Уолтера перестал дергаться глаз, он поднялся по парадной лестнице — что было сродни восхождению на пирамиду — и робко постучал в дверь, которую сторожили два мраморных льва.
Перед ним возникла матрона в черном бомбазиновом платье с кружевным воротничком, скрепленном брошью из оникса. Серые глаза женщины недобро сверкали на одутловатом лице, губы были поджаты, а многоступенчатый подбородок плавно перетекал в массивную грудь. При виде посетителя экономка заколыхалась от негодования. В ее взгляде явно читалось, что подобный сброд должен стучаться у черного входа.
— Нищим не подаем, — бросила экономка, рассматривая Уолтера, как судья малолетнего правонарушителя.
— Вы не поняли! Мне нужно увидеться с Леонардом.
— У молодого господина неприемный день. Оставьте свою визитную карточку, — экономка ехидно улыбнулась, давая понять, что на такую цивилизованность с его стороны она и не рассчитывает.
К счастью, за спиной Цербера вдруг нарисовался Леонард, который решительно распахнул перед Уолтером дверь.
— Еще какой п-приемный! Это же Уолтер Стивенс, мой друг из Англии! Как мило, что вы ко мне заглянули! Я так и знал, что уникальные штаммы местных микроорганизмов не оставят вас равнодушным! Вы свободны, фрау Бомме, — кивнул он экономке, но ее тапочки пустили корни в паркете.
— Ваш отец велел докладывать, если в дом пожалуют незнакомцы. Пока герр Штайнберг не будет поставлен в известность, гостя я пропустить не могу.
Леонард автоматически поправил очки.
— Я за него ручаюсь, — произнес он, делая ударение на каждом слове.
— Даже так, сударь. Против прямого приказа я пойти не смею.
— Почему вы считаете, что ссориться со мной выгоднее, чем с моим отцом? Ведь я такой же, как он. У нас с ним одинаковый химический состав крови.
