— Чу! Я слышу чьи-то шаги. Они слишком суетливые для шагов Командора, поэтому осмелюсь предположить, что это мой заграничный — точнее, заканальный — приятель торопится всех спасти. Подготовим для него сцену. Спи, дитя, — он коснулся ее головы, будто нажав невидимую кнопку, и девочка упала.
Эвике подалась вперед, чтобы подхватить ее, но вампирша заступила ей дорогу, и уже в следующий момент девушка почувствовала, что ее тело окоченело. Шевельнуть рукой — да что там рукой, даже мизинцем — тоже не получалось. Давясь бессильной яростью, она вперила взор в Изабель, которая, издеваясь, помахала пальцами, еще туже затягивая узы.
— Сделаешь Эвике больно — всю вечность будешь раскаиваться, — мимоходом заметил Виктор, поднимая девочку, чья голова при этом мотнулась из стороны в сторону, и швыряя на оттоманку. Прошипев что-то, Изабель ослабила хватку, но Эвике уже не обращала на нее внимания. Ее взгляд бы прикован к вампиру, который встал у дивана и облокотился о спинку, словно позируя для портрета. И не было на его челе ни жестокости, ни гнева, ни досады на плебейку, которая вырядилась его невестой. Наоборот, он улыбался довольно, словно все они приятно проводили время вместе. Он был счастлив. И Эвике почувствовала, что еще немного, и ее сердце разорвется от страха.
А шаги приближались. Наконец, тяжело дыша, в комнату ввалился Уолтер. Фрак его был расстегнут, манишка топорщилась, одна из манжет успела расстегнуться. В руке он сжимал распятие, так что Виктор с Изабель невольно попятились. Воспользовавшись моментом, Эвике бросилась к дивану и сгребла девочку в охапку, прокричав:
— Не смотри им в глаза!
Юноша потупился, но распятия не опустил. Теперь все трое — и он, и парочка вампиров — смиренно разглядывали пол, не смея двинуться с места. До того фантастической была эта сцена, что Эвике едва подавила истерический смешок, понимая, что если начнет, то так и будет хохотать пока на нее не наденут смирительную рубашку.
Молчание прервал Виктор.
— Ба, мистер Смит! Рад вас видеть.
— Стивенс, Стивенс, неужели так сложно запомнить! — отозвался англичанин, чувствуя как его рука начинает дрожать. Нельзя поддаваться на провокацию.
— Сложно, — признался вампир, — английские фамилии такие однотипные. В любом случае, чем обязан внезапному визиту? Или жениху уже нельзя остаться наедине с невестой? Это не соответствует вашей чопорной морали?
— Прекратите паясничать! Эв… — Уолтер заколебался, но по ее измученному взгляду понял, что их карты раскрыты, и продолжил увереннее, — Эвике, что он с тобой сделал?
— Да ничего я с ней не сделал, — сказал Виктор равнодушно. Носок его ботинка заскользил по пыльному полу, выводя узоры. — Мы с Изи всего-навсего устроили ей экскурсию в детство. Нет ничего приятней детских воспоминаний, не так ли, друг мой? Именно они поддерживают нас в трудную минуту — семейные чаепития, поездки на приморский курорт летом, ласки родителей… которые на самом деле не являются нашими родителями.
— На что вы намекаете?
Виконт сосредоточенно рисовал свой герб на полу.
— Я не намекаю, я скорее спрашиваю — кого из ваших родственников зовут Томас Лэнкфорд?
Уолтер вспыхнул. Не хватало еще, чтобы нечисть принялась за его родных.
— Черт побери, вам какая разница!
— Ваш дядя, да? — вампир нахмурился, будто историк, изучающий на редкость ветвистое семейное древо. — А Онория Лэнкфорд-Стивенс, стало быть, ваша мать? Вернее, та, кого вы считаете матерью.
— Что за..? О чем вы?
— А вы не задумывались, друг мой, — продолжил виконт, задумчиво растягивая слова, — почему всегда были белой вороной в своей семье? Нет, не так — белой вороной в зеленую крапинку, о двух головах и трех лапах. Пресловутым уродом. Задумывались, почему вы никогда не вписывались в общую картину? Почему братья твердо стоят на земле, в то время как ваша голова все время в облаках аки горная вершина? Почему у вас ничего не получается? Надо полагать, вы винили во всем свое скудоумие и разгильдяйство. Отчасти это действительно так, но на самом деле корень зла — ваша дурная кровь.
— Как вы смеете? Вы все лжете! — прохрипел Уолтер, который цеплялся за крест обоими руками. Он хотел броситься на обидчика, но чувствовал что и шагу сделать не сможет, пока не дослушает до конца. Пару дней назад он расхохотался бы, услышав столь абсурдные домыслы, но со вчерашней ночи его не оставлял тот странный образ — кто-то уходит от него все дальше и дальше и раздается тихий шелестящий звук, то ли посвист ветра, то ли шорох юбок.
— Это как вы смеете, — парировал вампир, который между тем, не отрывая глаз от пола, сделал несколько шагов в сторону. Изабель тоже пододвинулась поближе к оттоманке. — Как вы смеете появляться в приличной компании, будучи сосудом столь грязного секрета? Незаконнорожденным не место в обществе. Впрочем, вам повезло, о вас позаботились, постарались смыть пятно, хотя оно все равно проступило. Дурная кровь, мистер Стивенс! Уж поверьте мне, я разбираюсь в крови и могу смело заявить — у вас она дурная.
Виконт де Морьев умолк, разглядывая рисунок в пыли. Красиво получилось.
— Уолтер, не слушай его, пожалуйста! — прокричала Эвике с дивана, по-прежнему прижимая к себе неподвижное тело девочки. — Он все врет, не верь!
— Ну же, договаривайте, — отрывисто сказал Уолтер. Виктор пожал плечами.
— А зачем? Я мог бы так все и оставить, чтобы до самой смерти — которая, впрочем, не заставит себя ждать — вы терзались сомнениями. Но сегодня я в добром расположении духа — сами понимаете, свадьба, все такое — поэтому расскажу. Вы, друг мой, "дитя любви" мистера Томаса Лэнкфорда и некой гувернантки, имя которой затерялось в анналах истории. Бедняжка была нанята для одной из его дочерей, но не устояла перед обаянием хозяина и пала так низко, что миссис вынуждена была отказать ей от места. Она так и не рассказала, кто был виновником ее позора, в обмен на обещание мистера Лэнкфорда позаботиться о ребенке. Он обставил все лучшим образом, вас отдал на воспитание своей сестре — мог и на "ферму младенцев" сдать, но посовестился — а ее мужу-пастору помог найти хороший приход, чтобы тот не возмущался наличию бастарда в семье. Вы росли со своими тетей и дядей, считая их за родителей. Секрет невелик, но неприятен для всех вовлеченных.
— Не верь ему, Уолтер!
— Я вам верю, — сказал юноша, пропуская мимо ушей крики Эвике. Он даже не спрашивал, откуда у вампира эти сведения. Нечисть может проникнуть в любую замочную скважину, ей все открыто. — А что случилось с моей матерью? Моей настоящей матерью? — спросил он почти умоляюще.
— Она умерла под мостом.
— Что?!
Но как только Уолтер, опешив от нелепого ответа, поднял глаза на вампира, проверить издевается ли он или говорит правду, Виктор набросил на него невидимую сеть, разом парализовав и тело, и волю. Конечности сковало льдом, который добрался и до сердца, замедлив его бой, забив клапаны колючими снежинками. Уолтер резко вздохнул и побледнел. Распятие выпало из онемевших рук, а вампир поддел его носком ботинка и оттолкнул в дальний угол. В то же мгновение Изабель вцепилась в Эвике.
