Дядя ей сразу не понравился. Высокий, с узкими плечами и вытянутым лицом, он напоминал старую и сварливую борзую. Жидкие волосы прикрывали глянцевую лысину, бакенбарды топорщились по сторонам, будто две сапожные щетки, а опущенные уголки губ придавали лицу вечно брезгливое выражение. Серые, как само уныние, глаза вяло шевельнулись, но тут же утратили к медсестре всякий интерес. Говорил дядя монотонно, без выражения, словно зачитывал средневековые статуты. Рядом с такими мухи дохнут от скуки, а от молока отделяется сыворотка.
— Повторяю, доктор, не может быть и речи о том, чтобы Эммелина вела богемный образ жизни. Ее поступок станет пятном на моей репутации. Кому понравится, если его юная родственница будет пить абсент в притонах и носить шаровары вместо платья? Кроме того, мое пребывание в столице подходит к концу. Послезавтра мы с женой возвращаемся в Лондон.
— Тогда заберите ее с собой, — рассеяно предложил Ратманн, массируя виски. Посол неодобрительно на него покосился. Воистину, в подобных заведениях все сплошь безумцы, что по ту сторону решеток, что по эту.
— Уж увольте. Как не прискорбно, моя племянница невменяема, а я не желаю, чтобы ее поведение стало поводом для пересудов в свете. Пусть остается в вашей замечательной клинике. А поскольку Эммелина недееспособна, то даже по ее совершеннолетию я останусь опекуном и позабочусь о том, чтобы лечение продолжалось без перебоев. Это для ее же блага. Всего доброго, доктор Ратманн.
Он удостоил врача невнятным поклоном и вернулся в гостиную. Берта смотрела на доктора, трепеща от гнева.
— И что, вы это так и оставите?
— Что я могу? Закон на его стороне.
— Но мертвые вне закона. Надеюсь, дядюшка упомянул Маванви в завещании, — ухмыльнулась Берта, следуя за англичанином, а доктору захотелось проведать запасы успокоительного, потому что он опять увидел нечто такое, чего на самом деле быть никак не могло.
Гостиная была просторной, с навощенным паркетным полом, но совсем без ковров, с которых так тяжело потом отмывать кровь. На стенах висели картины душеспасительного содержания. По всему помещению была расставлена кожаная мебель, и на одном из диванов, свернувшись в комочек, плакала Маванви. Услышав шорох юбок, она подняла опухшее от слез лицо, но не смогла ничего сказать и снова уткнулась в диванную подушку. Над девочкой нависала вертлявая дама в черном платье с таким громадным турнюром, словно под ее юбкой кто-то притаился. Двумя пальцами тетушка подняла прядь белокурых волос и поморщилась.
— Вы должны принять меры, — строго обратилась она к сиделке, — это негигиенично, позволять пациенткам ходить с распущенными волосами. Я думала, их здесь стригут. Можете увести Эммелину. Нет, милочка, забрать тебя никак невозможно, особенно после того, как ты устроила такую сцену, — эта реплика была обращена к Маванви, которая всхлипнула еще громче. "Убью," была первая мысль Берты. Вторая — "Все будете под мою дудку плясать." Причем именно вторая показалась ей кощунственной. Она уже привыкла смотреть на жизнь с позиции марионетки. Стоит только понять глаза — и увидишь, что от твоих рук вверх тянутся ниточки, а еще выше видна и крестовина, которую держат чьи-то пальцы. Одно их движение и кукла послушно выполнит приказ. Нет, никем она манипулировать не станет. И не убьет, не хватало еще родной стране неприятностей с Англией. Нападение на дипломата влечет за собой серьезные последствия — по крайней мере, так следовало из трехсот-страничной "Инструкции для Новообращенного Вампира," которую вместе с траурным венком Штайнбергам прислала в подарок Эржбета.
— Тем не менее, выписать Маванви вам придется, — в тон тетушке произнесла вампирша. — Прямо сейчас. Она больше ни минуты здесь не пробудет!
— Не кричите, мы прекрасно вас слышим, мисс, — одернул ее добрый дядюшка, — но забирать Эммелину не намерены.
— Она и выглядит гораздо приличней, — одобрила тетушка, — сошел ее крестьянский румянец, чего дома мы даже с помощью уксуса не могли добиться. Пребывание в этом санатории идет ей на пользу.
— В санатории?! — задохнулась сиделка. — Ах вы..! Немедленно подпишите документы! Ваша племянница не сумасшедшая!
— Неужели? По-вашему, ее россказни каким-то образом совместимы со статусом здравомыслящего человека?
— Вот именно! Эми с детства была лгуньей! — подтвердила тетушка. Ее шляпа, которая могла запросто послужить пособием по орнитологии, возмущенно заколыхалась.
— Она не солгала. Это вам только кажется, что она ваша племянница, а на самом деле она древний вампир, — выпалила Берта и, покуда ее муза не упорхнула, продолжила вдохновенно, — и не просто вампир, а… а Королева Проклятых, Великая Воительница и Гроза Оборотней. Вот так. Лучше нужно присматриваться к родне.
Супруги переглянулись.
— Генри, эта женщина безумна! — вскрикнула тетушка.
— Не тревожься, дорогая, я незамедлительно поговорю с ее начальством. Такие шуточки, мисс, вам ой как дорого обойдутся.
— Повторяю, она Королева Вампиров, а я… эээ…ее прислужница!
— Тоже вампир, надо полагать?
— Да.
— Восхитительно. Теперь понятно, кто поощряет ее фантазии.
— Хотите, докажу?
— Чем, интересно?
— Да хоть вот этим.
Срывая чепец, вампирша оскалилась. Даже в блеклом свете газовых рожков ее клыки сияли ослепительной белизной, будто горные пики, острые и такие же безжалостные. Волосы гривой рассыпались по плечам, пальцы конвульсивно сжались и выпрямились, когда из них выстрелили длинные загнутые когти. Теперь платье с фартуком смотрелось на ней так же нелепо, как попона на львице. Казалось, ткань треснет и наружу вырвется дикий зверь…
Дядюшка пожал плечами.
— Это ничего не меняет. У вас просто дурные зубы, как у прочих туземок.
— И причешитесь немедленно, — поддакнула тетка. — Фу, это же неприлично, разгуливать с такой копной на голове. Где ваши манеры, юная леди?
Зато Маванви, забившаяся в уголок дивана, смотрела на нее с восхищением. Берта послала ей вопросительный взгляд — они всегда такие? Та только руками развела.
"А теперь что?" подумала сиделка. Можно, конечно, попробовать вчерашний способ, но вампирша опасалась, что если пригласит сюда Джейн Остин, Короля Артура и безголовую Анну Болейн, чтобы те увещевали дядю на английском языке в разных стадиях развития, он и бровью не поведет. О да, такие зануды не поверят в столоверчение, даже если стол спляшет перед ними чечетку, жонглируя эктоплазмой.
К счастью, у нее оставалась козырная карта.
— Хорошо, — процедила Берта, — сами напросились.
С плащом вышло бы куда эффектней, но она же не фигляр на ярмарке, чтобы показывать фокусы. Вампирша взмахнула руками и ее тело потемнело, скукожилось, а на месте девушки оказалась летучая мышь, которая отчаянно захлопала крыльями. Этот момент был самым сложным — сколько раз она плюхалась на пол, забыв вовремя взмахнуть крылом, и пристыженно попискивая, уползала под кровать. Но сегодня трансформация была образцово-показательной. По крайней мере, супругов она точно впечатлила.
