До кареты я дошла, будто в тумане. Никаких мыслей, движения больше напоминали механическую куклу. Как после убийства Зосли. Тогда я чувствовала себя такой же опустошенной.
Кучер помог сесть в карету, Рикард забрался следом. Экипаж тронулся. Оборотень вытащил из-под сидения саквояж. Я закрыла глаза — обернувшийся мужчина одевался.
Когда мы приехали в особняк, Иден ждал у ворот. Он грубо обругал Рикарда, вытащил меня из экипажа и за руку отвел в спальню. Палач говорил, я выполняла приказы. Сняла испачканную одежду, приняла ванну, оделась в чистое, выпила горькое питье, которое он мне принес.
Не знаю, сколько времени я провела в таком состоянии. Но «пробуждение» было болезненным. Первой пришла мысль, что я чуть не убила бандита. Хладнокровно, расчетливо, без тени сомнения. Слезы сами покатились из глаз, меня трясло, хотелось выть и кататься по полу, потому что я поняла — занятия с Эмилем не прошли даром. Вначале эссир Зосли, теперь бандит. Я точно знала, куда бить. В момент высшей точки отчаяния в голове будто что-то щелкало, отключая чувства и превращая меня в… Предки, кого хотел сделать из меня архимаг? Точно не телохранителя.
— Лина! — Меня прижали к теплому хлопку рубашки. Пальцы палача заскользили по моим волосам, успокаивая.
Иден не спрашивал, не выпытывал, что случилось, он прижимал меня к груди, даря чувство защищенности. Мне так не хватало надежного плеча, сознания, что я кому-то нужна, что есть тот, кто бросит все дела и будет сидеть со мной, баюкая меня в объятиях, как маленького ребенка.
— Он учил меня бить… всегда… не думая о себе… Он рассказывал, куда лучше наносить удары. В его подвале были чудовища, я должна была предугадать их нападение, почувствовать их след в прошлом и защитить его. — Мысли сами облекались в слова. Вместе с ними уходили боль и страх, с которыми я жила почти двадцать лет. — Иногда он приводил туда беглых преступников… Я боялась, я не могла их ранить… Эмиль злился. Я ему не подошла… я плохой телохранитель…
Сумбурно, бессвязно — так я чувствовала.
Иден молчал, внимательно слушал, и я говорила. Я рассказала обо всем.
История моей семьи не была чем-то из ряда вон выходящим. Родители только поженились и переехали в столицу, когда знакомый отца предложил выгодно вложить деньги. Сумма была больше, чем у них имелось в наличии. А дальше компания прогорела, долг остался. И папа обратился к Эмилю. Платой за его помощь стала двойная клятва. Несколько лет архимаг не вспоминал о ней. Когда мне исполнилось два года, начался кошмар. Родители стали его подопытными…
Закончив со своими злоключениями, я рассказала о записке Лисбет и своей жуткой находке. На секунду отстранившись, Иден попросил передать ему эхо прошлого. Что я и сделала с большим удовольствием. Смерть девушки была тяжелой. Ее убили не сразу, вначале выпытывали, как она собиралась шантажировать их. Но секретарша лишь повторяла, что за волками стоит другой зверь. Эти слова были адресованы мне. Но я не знала, что они значат.
Проваливаясь в сон, я почувствовала, как палач осторожно переложил меня на подушку, укрыл одеялом и на цыпочках вышел из комнаты. На душе было удивительно спокойно. Впервые за двадцать лет я рассказала кому-то все без утайки. Я не была до конца уверена, можно ли доверять Идену, но очень надеялась, что птичье чутье и мое сердце не ошиблись, и он окажется хорошим человеком.
Проснувшись, некоторое время лежала с закрытыми глазами. Было страшно. Сон принес не только облегчение, но и понимание того, что я сама, без принуждения и давления со стороны палача, все ему рассказала. Я чуть не убила бандита, и это стало тем камушком, что спускает лавину. Если бы почившим предкам было до меня хоть какое-то дело, обратилась бы к ним с молитвой, потому что я доверилась человеку, истинных мотивов поступков которого я не знаю. Мне даже в голову не пришло, что Иден вполне может поступить, как предписывает закон — отвести меня к Эмилю, решив, что я пытаюсь очернить опекуна, чтобы избавиться от его власти.
Но палачу нужен маг эха прошлого. Вопрос, насколько я ему нужна?
— Я вижу, вы проснулись. — Кажется, мое нервное копошение заметили. — Если будете сидеть под одеялом, проблемы не исчезнут.
Пришлось открыть глаза и сесть.
Спальню заливал серый полумрак ранних зимних сумерек. За окном медленно падали белые хлопья снега.
Иден потягивал свой любимый кофе, сидя в кресле, придвинутом к кровати. Кофейник и чистая чашка стояли на тумбочке. В глазах мужчины прятались задорные смешинки, хитрый прищур вызывал откровенное недоумение.
Ничего веселого я в сложившейся ситуации не видела. Нервно отвела лезущие в глаза волосы, наткнулась на колтун, и до меня дошло, что забавляет Идена.
— Вы не торопитесь? — на всякий случай спросила я и, получив отрицательный ответ, скрылась в ванной.
Отражение в зеркале вызвало улыбку. Я выглядела милой, сонной и взлохмаченной до невозможности. Судя по прическе, во сне я пыталась залезть не только под подушку, но и под перину. Видимо, удачно. С волосами я воевала долго и старательно. Затянув поясок мятого шелкового халатика, который надела сверху кружевной рубашки, когда ложилась спать, да так и не сняла, я умылась ледяной водой.
«Ну что, Лина-Арлина, всю жизнь в ванной не просидишь. Пора идти узнавать, что скрывается за словами Идена».
Взявшись за дверную ручку, я несколько минут собиралась с духом. Ладони вспотели, сердце испуганно прыгало в груди. Точно так же чувствовала себя в день побега. Но тогда птица волновалась вместе со мной, а сегодня она не выказывала никаких признаков страха. Может, и мне не стоит? Ведь я все еще в особняке палача, а не еду под конвоем к Эмилю.
— Кофе? — Иден щелчком пальцев зажег свечу. Последнюю. Остальные уже горели, создавая в комнате успокаивающую атмосферу тепла и уюта.
— Не откажусь.
— Сегодня чудесная погода. — Иден налил кофе в чистую чашку, подал мне, жестом приглашая подойти вместе с ним к окну.
Озаренные магической иллюминацией улицы столицы были восхитительны. В воздухе медленно кружился снег. Сверкала огнями башня Розы, сияли далекие шпили императорского дворца и причудливые силуэты особняков.
— Вам нечего бояться. Я давно знаю, кто вы. — Иден забрал из дрогнувших пальцев чашку, поставил на подоконник. Палач внимательно смотрел на меня, а я не знала, что сказать в ответ, прижала руки к груди, пытаясь унять нервную дрожь. Неужели моя маскировка так плоха?
«Спокойно, если бы она была плохой, меня давно бы нашли!»
— Как вы узнали?
— Случайно.
Весьма содержательный ответ, ничего не скажешь.
— Когда? До или после того, как к вам обратились вампиры?
Ответ я знала, но надеялась, что ошиблась, и у маскарада с фальшивой секретаршей будет другая, не столь циничная причина.
— До того.
С трудом выдохнув сквозь стиснутые зубы, я отвернулась к окну.
