— Генри?!
Призрак поплыл по воздуху, остановившись в нескольких метрах от Уолтера и не смея приблизиться. Тот тоже не спешил навстречу.
— Я тебя прощаю, — помолчав, заговорил мужчина. — У тебя, похоже, был только он, но и он тебя предал. Ты несчастнее нас всех.
— Спасибо, Ст… Уолтер, — зашелестел едва слышный голос. — Но неужели я и правда мертв?
Призрак поднес к глазам полупрозрачную ладонь и растерянно улыбнулся.
— Да, — мистер Стивенс отвел глаза.
Покажись Генри в исподнем, щепетильный англичанин и то бы смутился, а тут ему явилось самое сокровенное — бесплотный дух.
— И это — реально?
— Реальнее не бывает.
— Что же мне теперь делать?
— Мне почем знать?
— Такое чувство, что именно ты должен сказать, как все это… — призрак неопределенно помахал рукой, оставляя в воздухе дымчатый след, — … как оно со мной поквитается.
Вот оно как, значит. Нужно довести дело до конца, иначе и сам он отсюда не выберется. С каким удовольствием всего-то пару часов назад он назначил бы Генри все фольклорные наказания, включая спуск с холма в бочке, утыканной шипами изнутри. Еще бы и от своих щедрот что-нибудь добавил. Теперь же мстительность успела выкипеть, осталось лишь нестерпимое желание поскорее вернуться к Эвике.
— Если брести сорок дней и сорок ночей по колено в крови, увидишь три дороги, — задумчиво произнес Уолтер.
— Мне отправляться прямо сейчас? — встрепенулся Генри, так и не растерявший былой решимости.
— Нет! Ни в коем случае! Нужно подождать, — Уолтер снова задумался. — Да, именно. Оставайся здесь и вспоминай. Отыщи в своей памяти тот момент, когда ты еще не был жестоким. Хоть крупицу другого себя. Найди ее, и пусть она прорастает внутри. Главное, постарайся не озлобиться снова.
— И долго мне так упражняться? — невесело переспросил призрак.
— Трижды по семь лет.
Ответ был суровым, но других здесь не существует.
— А потом приходи к развилке дорог и тогда уже увидишь, которая из них тебя выберет.
Тут он неожиданно почувствовал, что в жилетном кармане лежит что-то, чего там прежде не было, и с недоумением достал фотокарточку — самую обычную, прямоугольную с закругленными краями, только без подписи ателье. На ней была изображена какая-то пара: мужчина в светлом пиджаке держал под локоть круглолицую барышню в старомодном платье с кринолином. На заднем плане росли тропические деревья, увитые лианами. Уолтер присмотрелся, но так и не опознал этих господ. Зато Генри был с ними отлично знаком, иначе почему он открыл рот и побледнел, точнее, стал еще прозрачнее, почти растворившись в воздухе.
— Это часть наказания?
— Нет, — поколебался Уолтер. — Мне кажется, это подарок.
Призрак взял карточку, провел пальцем посередине, подергал за края, как если бы ожидал, что она развалится на две половины, но фотография осталась цела. Тогда Генри прижал ее к груди, словно впитывая ее в себя…
Уолтер же постеснялся подглядывать за тем, что его уже не касалось.
— А теперь я предпочел бы попасть домой, — попросил он, добавив по привычке: — Если это никого не затруднит.
* * *
По возвращении из волшебного мира всегда есть шанс попасть прямиком на свадьбу к собственным правнукам, ведь время в иных измерениях течет иначе. Но Уолтеру повезло. Между его внезапным исчезновением и появлением во дворе Дарквуд Холла пролетело не более пары секунд, судя по тому, что Эвике с вампиршами не успели даже с места сдвинуться.
— Я вернулся, — помахал им Уолтер и добавил чуть громче и весьма злорадно. — А он не вернется никогда.
Не дав вампирам опомниться, он подошел к Марсдену, который оставался в сознании лишь в силу того, что Фрэнсис вместе с Рэкластом держали его за руки и не давали уйти окончательно. Выглядел же он как содержимое древнеегипетского саркофага.
— Я отнял у него ваш престол и возвращаю вам. Потому что вы заступились за мою жену. Только поэтому.
Почерневшие губы шевельнулись.
— …благодарю… — разобрал Уолтер — …спасли от позора…
Послышался шорох юбок, и к ним присоединилась баньши, на этот раз облаченная в полный траур. Волосы она прикрыла плотной вуалью из черного крепа. Нельзя сказать, что появление плакальщицы обрадовало вампиров. Хотя Рэкласт и встретил ее вежливым поклоном, заметно было, как он опечален, а Фрэнсис вцепился в хозяина еще крепче и посмотрел на баньши с вызовом, давая понять, что так просто он Мастера не отпустит.
Мисс Маллинз предпочла проигнорировать столь вопиющую нелюбезность.
— Глядите веселей, сэр! — обратилась она к Марсдену.
Он посмотрел на нее из-под полуоткрытых век, плотно, как мокрый пергамент, обтянувших глаза.
— …можете начинать…
— Я вам что, таперша, чтобы мне музыкальные номера заказывали? Рановато мне вас оплакивать. Между прочим, я эликсир принесла.
Взор вампира оживился.
— Отлично… но мне от него теперь мало проку.
— Если только ты не выпьешь кровь девственницы, — небрежно проронил Рэкласт, полирую когти о полу сюртука.
— Правда поможет? — подскочила Маванви. — Тогда берите мою, потому что я еще…
Баньши одобрительно посмотрела на юного вампира, потом на его пассию, которая совсем стушевалась.
— Если б этот пройдоха позволил себе лишнего, я б его с тьмы сжила! А ты не красней, дорогуша, нечего своей добродетели стыдиться.
— …договор, — просипел Марсден.
Собравшиеся переглянулись.
— А давайте мы с адвокатом проконсультируемся, — предложила леди Аркрайт и вперила в беднягу Найджела тот оценивающий взгляд, каким палач инспектирует шею осужденного, прежде чем опустить топор.
— Вот именно, — вторила Джорджиана Пинкетт, — пусть мой брат, на воспитание которого я угробила свою молодость, ради которого я ночей не спала и сухари в чае размачивала, лишь бы отложить пенни ему на учебу — так вот, пусть вышеозначенный джентльмен поведает нам, можно ли употребить кровь, предложенную добровольно? Вот можно или нет?
Свирепый вид сестры, обычно кроткой, как улитка, нагнал на адвоката немало страху.
— Да можно, можно, конечно! — подхватил он горячо. — Если кровь предложена ex gratia — это позволительно!
— Ты точно согласна? — все еще колебался Фрэнсис. — Я в тот смысле, что… больно может быть.
Но Маванви уже протягивала ему руку.
— Только ты сам, хорошо? — попросила она застенчиво.
Когда он провел ее ладонью по губам, девушка напряглась в ожидании боли, но ничего не почувствовала и посмотрела на него вопросительно — неужели передумал? Вампир опустил глаза, и лишь тогда она заметила ранку чуть ниже большого пальца. Края пореза, белые и как будто прозрачные, начали набухать. Выступили первые капельки, круглые, словно коралловые бусины, нанизанные на красную нитку. Потекла кровь.
