— Не дергайся, — прикрикнула Эвике, — не то ухо отрежу.
— Ничего, я его приращу.
— Ты меня убиваешь! — причитала Гизела, из последних сил обмахиваясь веером. — Смотреть сил нет! Зачем, о жестокая, зачем?!.
— А по мне, так гораздо лучше! С детства ненавидела косички. Бррр!
— Ну и не носила бы их! Но локоны, какие были локоны! Хоть шиньон себе из них сделай, что ли.
— В крайнем случае, снова вырастут, — прищурившись, Эвике осмотрела бертину голову на предмет симметрии. — У вас, вампиров, волосы и ногти быстро растут.
— А я вот читала в научной статье, что на самом деле все не так, — заметила Берта, вспоминая тот период, когда пыталась собрать побольше достоверной информации о своей новой нежизни. — Ногти и волосы у мертвецов не растут, это просто кажется, что они удлиняются. Зрительный эффект.
Эвике задумчиво постучала по ее макушке.
— Как жаль, что наши предки не знали таких умных слов. А то были бы у нас другие поверья.
— Давай ты их сразу зрительно удлинишь, и мы больше не будем мучиться, а? — не унималась Гизела.
— Ну уж нет!
Берта хотела растоптать на ненавистные ее локоны, но Эвике шикнула на нее и принялась собирать их подол. Оставлять волосы на полу — последнее дело, иначе птицы унесут их свить гнездо, обеспечив фроляйн Штайнберг головную боль на несколько лет вперед. Или же о них можно запнуться ночью. Или проглотишь волос невзначай, а он обовьется вокруг сердца и убьет. Как бы то ни было, к народным приметам в этом доме относились очень серьезно.
Собрав все до последнего волоска, женщина вытряхнула их в пламя камина, и обе вампирши — одна печально, другая с нарастающей радостью — смотрели, как они скручиваются и чернеют. Потянуло гарью. Берта вдруг вспомнила, как они с подругой неслись над крышами и вдыхали дым, валивший из труб. Неужели это было вчера? А кажется, что так давно. Но деловитая Эвике поспешила открыть окно, впуская свежий морозный воздух, и удушливый запах рассеялся.
Тогда Берта прошествовала в центр гостиной и возвестила:
— Никогда прежде не чувствовала себя так… так свободно! — победно улыбаясь, она ощупала новую шевелюру. — А теперь… можно ведь и мужское платье попробовать! Рубашка и брюки — что может бы проще?
— …и кальсоны в красную полосочку, — закивала Эвике. — Хочешь, покажу?
— Ты что! Даже не вздумай, — из коридора донесся полузадушенный возглас Уолтера, который, вообще-то, должен был находиться на кухне и готовить дамам вечерний чай и вечернюю кровь.
— Брюки! — взвыла Гизела. — Что, думаешь избавиться от походов к швее, да? От бантиков, ленточек и кружев! А ну, Эвике, тащи-ка сюда журналы, о которых я тебе говорила! — она решила, что пора дать бой тяжелой артиллерией.
Подмигнув сестрице, Эвике прошагала мимо Берты, вздрогнувшей от нехорошего предчувствия, и сгребла с подоконника стопку каталогов.
— Рююююшечки, — протянула Гизела, перелистывая страницы. — А вот, например, посмотри, какая сорочка! Ну разве не прелесть? И мужская, вполне себе… Хм, по крайней мере, тут так написано. По последней моде! О, это будет даже интересно: в два раза больше портних, в два раза больше походов за тканями… Берта? Ты что так побледнела-то, милая?
— И все равно нет ничего несуразнее современной женской моды. Все эти корсеты дурацкие, трены, турнюры, из-за которых со стула сползаешь…
— Не то, что комфортные воротнички под горло, галстуки, запонки, а еще и мужские корсеты — такая красота! Талия на месте будет! Уолтер, — да-да, я знаю, что ты там за дверью, — расскажи-ка нашей подруге про то, какая мужская одежда удобная и функциональная. Фраки особенно!
— Вовсе я не подслушиваю, — обиделся Уолтер из-за двери. — Я мимо проходил. А фраки ужасно неудобны, вечно фалды за что-нибудь цепляются.
— Ну что, Берта, решила? Тогда завтра же пойдем к лучшему портному Лондона, пусть сошьет тебе новый гардероб! Думаю, вся ночь уйдет только на снятие мерок…
— Спасибо, обойдусь!
Как утопающий за обломок мачты, Берта уцепилась за ворот своего черного, совсем простого и свободного платья. А Гизела поняла, что одержала маленькую, но очень весомую победу.
— Ну вот и замечательно! А волосы… Ну что волосы, отрастут еще, — примирительно улыбаясь, проговорила она.
— Я тут подумала… мне показалось… — замялась ее подруга, пряча глаза, — что тебе проще будет любить меня, если бы я… выглядела несколько иначе. Или была кем-то другим.
Виконтесса в сердцах разметала каталоги по полу и грозно посмотрела на Берту:
— И кто же тебе такую глупость-то в голову вбил?! Забудь немедленно! Никто другой мне все равно не нужен.
— Если бы я была мужчиной, Гизи… — пояснила Берта, но осеклась под яростным взглядом подруги. — Только мне кажется, что я все таки женщина. Даже так, — она провела рукой по коротко остриженным волосам. — Или нет?
— Да женщина ты, женщина, — отозвалась Эвике, ворошившая угли в камине. — Если лечишь меланхолию сменой прически, ты точно женщина.
Тем временем в дверь позвонили.
* * *
«Оставление визитных карточек является основополагающим общественным ритуалом. Успешное следование этикету — вот первая ступень на пути к заведению или расширению круга знакомств, в то время как нарушение правил — тоже значительный шаг, но уже в противоположном направлении.»
— Какой ужас, — резюмировал Марсден.
В качестве визитной карточки вампира обычно выступает забрызганный кровью потолок, но по такому необычному случаю, как дружественный (!) визит в дом смертных, Мастеру в спешке пришлось заказать нечто более общепринятое. Поскольку эскиз он выбирал лично, исходный продукт получился впечатляющим. Вдоль иссиня-черной бархатной бумаги тянулась надпись «ЛОРД МАРСДЕН», отпечатанная золотыми готическими буквами. Хотел он приписать и «Мастер Лондона,» но, как оказалось, свою профессию на карточках указывают разве что врачи и священники, так что от этой затеи пришлось отказаться. Но все равно получилось неплохо. Такое произведение типографского искусства непременно станет украшением любой вазочки для визиток. Даже отдавать жалко.
Изначально ритуал казался нехитрым, но по мере того, как вампир вчитывался в справочник по этикету, он обрастал новыми подробностями. Под конец чтения Мастеру хотелось швырнуть дрянную книжонку в канаву и протяжно завыть.
— Полно горевать, — утешил его младший брат, забирая справочник. — Ничего тебе делать не придется. Обмениваться визитными карточками — прерогатива дамы, вот Маргарет и оставит три визитки — одну свою, для хозяйки, и две твоих, для обоих супругов. И подарки сама передаст. Ты в сторонке постоишь.
— А что если они нас пригласят?
— После вчерашнего?
— Ну а вдруг?
