Он опустил голову, но Эвике успела заметить, как в его глазах вновь промелькнула застарелая тоска.
— Еду под подушку — это на случай вселенской голодухи? — уточнила она и подмигнула Томми — Значит так: фрукты там всякие и печенье — на здоровье, а вот гренки с маслом ни-ни. После них наволочку попробуй отстирай. По собственному опыту знаю. Оставайся, в общем… Ты ведь не против? — она с беспокойством посмотрела на мужа.
— Спрашиваешь! Да и откуда у нас взяться репутации? Хоть цыганский табор приглашай, соседей уже ничем не удивишь.
Оба супруга вопросительно посмотрели на мальчишку, но тот притаился у камина, лишь взъерошенная голова торчала из-за экрана. С одной стороны, ему хотелось остаться в этом уютном доме с незлыми взрослыми, с другой же, в своих наставления мать их не упоминала, а он привык, что она все знает наперед.
— Мисс? — позвал он Берту, которая с момента прихода гостей забралась на подоконник и с преувеличенным вниманием смотрела в окно.
Услышав оклик, она обернулась.
— Вы ж последняя говорили с моей ма. Чё она хотела, а? Ну, чтоб я с ними остался или чё теперь мне делать?
— Твоя мама хотела, чтобы ты был счастлив, — бросила Берта. — Постарайся ее не разочаровать.
— Ааа, — глубокомысленно протянул мальчик.
Косолапя от смущения, он подошел к Стивенсам, которые по очереди потрепали его по голове. Приласкали они и Харриэт, хотя после прикосновения к ее волосам руки выглядели и пахли так, словно их опустили в придорожную канаву.
— Идите поиграйте, — предложил Уолтер. — Правда, из игрушек у нас только погремушки и слюнявчики, зато… на каминной полке много фарфоровых статуэток. Можете разбить любые две.
Дети прошли Берты, рядом с которой присела подруга, и вампирши расслышали, как они шушукаются.
— Но тебя я еще увижу? — спрашивал Томми.
— Конечно! — Харриэт взяла фарфоровую пастушку и начала ее баюкать. — Я сразу прибегу, как только выходной получу. Каждую ночь буду милорда дергать, чтоб отпустил. Через десять лет — крайний срок! Ты только дождись меня. Ты не теряй меня совсем.
Расстроенные вампирши вздохнули.
«Можно ей как-то помочь?» Гизела мысленно обратилась к подруге.
«Знать бы, как. В правах привидений я совсем не разбираюсь. Да и есть ли у них права? Разве что призрачные.»
Тем временем Мастер неловко откашлялся. Он загодя подготовил покаянный спич и на всякий случай законспектировал его на бумажке, которую спрятал в рукав, но как ни дергал за манжету, оттуда ничего не выпадало. Не иначе как по дороге уронил. Теперь, без шпаргалки и в особенности без подарочного сертификата, изъятого вороватым родичем, он чувствовал себя так, словно заявился на поле боя без кольчуги. По-идиотски, иными словами.
— Мисс Штайнберг? — пробубнил он и позвал чуть громче, потому что вампирша, увлеченная телепатической беседой, его не расслышала. — Мисс Штайнберг? Можно вас?
Берта вопросительно встряхнула короткими волосами.
— Я оскорбил вас, мисс Штайнберг. Когда я того… и это… ну и вот. Теперь-то я на собственной шкуре испытал, каково на себе цепи таскать. А уж вы как мучились, все ж вы…
Поняв, что за «слабую женщину» Берта повесит его, причем петлю совьет из его же языка, Мастер перешел к главному:
— Вы вправе требовать любой сатисфакции.
— Любой? — усмехнулась Берта.
— В разумных пределах.
— Тогда я требую манумиссию для Харриэт.
Она нарочно ввернула мудреный термин, на случай, если ее просьба невыполнима. Тогда девочка хотя бы не сообразит, что могла обрести.
Зато Мастер отлично ее понял.
— Поди сюда, постреленок! — он окликнул Харриэт, и она подлетела поближе, но заметно было, что в любой момент она готова броситься наутек.
С таким вспыльчивым хозяином, как лорд Марсден, она никогда не знала, чего ожидать — может влепить подзатыльник, а может посадить на колено и рассказать про диковинных уродцев, которые живут на другом конце света, скачут на одной ноге, а на ночь прикрываются своими ушами вместо одеяла. Что-что, а лекции по антропологии в исполнении тысячелетнего вампира получались крайне занимательными. Но сейчас он положил тяжелую ручищу ей на голову и, сосредоточенно закрыв глаза, что-то прошептал. Когда он вновь поднял руку, кожа девочки прозрачно белела, как разбавленное молоко, а бойкие карие глаза стреляли по сторонам. Вместо черных ногтей появились обычные, то есть, испещренные белыми пятнышками и обгрызенные. Саван сменило платье с белым фартучком. Длинные черные космы собрались в косички.
— Моя униформа!
— Да ну ее к чертям собачьим, так тебе гораздо лучше. Я отпускаю тебя на волю, — пояснил Мастер.
— Это как выходной? — растерялась девочка.
— Это как очень длинный выходной, — подтвердила Берта.
— Так я… свободна?
— Номинально, — сказал Марсден. — Держу пари, мне предстоит заполнить сотни три всяких-разных бланков и переругиваться с твоим агентством лет десять. Директриса у вас вздорная баба. В любом случае, жить ты будешь у нас, а то без дома призракам нельзя, зато отлучаться можешь, когда заблагорассудится. Но насчет парней и гулянок я тебя, кажется, предупреждал…
— З аладили про гулянки, ни о чем другом думать не можете! — возмутилась Берта и, опустившись на одно колено, серьезно посмотрела на Харриэт. — Я хотела сказать «Помни все, чему я тебя учила,» но сама вспомнила, что ничему особому тебя не научила. Ты все и так знаешь. Но сдается мне, что дух зимних праздников из тебя получится гораздо лучше, чем из меня. Неважно, как тебя зовут. Любое имя может стать добрым. Ну что, возьмешь такой подарочек?
— Возьму! — воскликнула Харриэт, которая взяла за правило ни от чего не отказываться, а уж тем более от неожиданных подарков.
Берта прижала свои губы к потрескавшимся губам девочки и выдохнула в нее всю оставшуюся силу. Сразу же напряглась, опасаясь, что Харриэт станет дурно, но та улыбнулась еще шире и ткнула пальцем в окно. Присмотревшись, вампирша увидела, что на улице посыпался снежок, мелкий, как сахарная пудра. Подошла Гизела и провела рукой по ее стриженой голове, и тогда Берте наконец-то стало спокойно и хорошо.
Дамы собрались у окна, любуясь снегом, который Харриэт на радость им и к вящему ужасу всего квартала раскрашивала в разнообразные цвета. Хотел к ним присоединиться и Уолтер, но вампир бесцеремонно схватил его за плечо.
— Пойдемте покурим. Вы, я и мальчишка.
Не успел Томми обрадоваться, как Уолтер пригрозил ему пальцем.
— Даже не надейся! Джентльмен шутит… Вы совсем сбрендили? Он же еще ребенок, — прошипел Уолтер, выталкивая вампира на лестницу, по которой они поднялись в кабинет.
— Согласен, незачем ребятишек баловать, но иногда можно и их угостить. Тем более, что табак полезен, он легкие прочищает, — поведал ему Лорд Марсден, ходячая энциклопедия суеверий. — У меня очень хороший табак, из Московии, брат перед отъездом отсыпал. Говорит, что после третьей папиросы непременно запоешь «Боже, царя храни.»
