Что-то иное.
Наконец существо попало в поле зрения. Им оказался юноша с длинными смоляными кудрями и бледным лицом, которое можно было бы назвать красивым, не будь оно таким дерганным. Казалось, он едва удерживает человеческую личину.
Смахнув волосы со лба своего пленника, он улыбнулся. Показались тонкие клыки.
— Не бойся! Я принес тебе подарок!
Восклицательные знаки стрелами впивались в мозг.
— Но получишь ты его не сразу! Видишь ли, за свои усилия я жду благодарностей, а тот мальчик, — он махнул куда-то в сторону, — даже спасибо мне не сказал! Наоборот, кричал и отбивался. Он-то думал, что я пригласил его снимать мерки, но ведь мой сюрприз оказался еще интереснее! Не оценил. Мне было тааак обидно. Но тебе я подарок сразу не отдам, у тебя будет время захотеть его по-настоящему. А пока я скрашу твое ожидание.
Он поставил на кровать корзину и начал выкладывать портновский инвентарь — мотки ниток, подушечки с иглами всех размеров, ножницы, шпильки, серебряный складной нож. Его юноша почему-то взял с осторожностью, предварительно обмотав руку одеялом. Последним оказался простой наперсток. Надев его на палец, черноволосый красавец вздохнул:
— Скромненько. Но посмотрим, что можно со всем этим сделать.
И сунул наперсток в пламя свечи.
* * *
Фанни не знал, как долго это продолжалось. Несколько раз он терял сознание, но пробуждался от своего же крика, звучавшего в голове, но не прорывавшегося наружу. И когда смерть действительно показалась желанной, как глоток бренди, утоляющий боль, раздался звон стекла.
Далее все происходило как в спектакле, а раздвинутый полог только усиливал эффект. Число действующих лиц удвоилось. Одним из них был мужчина в черном камзоле и без парика, с мечом наперевес. Вслед за ним в комнату вошла — нет, вплыла — дама. Придерживая подол расшитого золотом платья в одной руке и веер в другой, она скептически посмотрела на своего спутника:
— Ну и куда вы так спешите, сэр? И меч лучше опустите.
— Отойдите, миледи, — пробасил мужчина. — Зачем вы только за мною увязались?.. Так, где гнусная тварь?
Уронив нож, юноша вскочил с кровати и в замешательстве посмотрел на пришельцев. Мужчина в черном приветственно помахал ему мечом.
— Сейчас мне следует произнести долгую речь о том, как нехорошо браконьерствовать в чужих угодьях. Но за это время ты успеешь удрать. Так что речь мы тебе в качестве эпитафии напишем, а скажу я вот что — сдохни, каналья.
Безумие в глазах юноши развеялось.
— Но он же обещал, — растерянно, совсем по-детски, прошептал испанец, прежде чем противник обезглавил его одним ударом.
Фанни не раз наблюдал, как отрубают голову. Так благородных господ казнят. Но тело его мучителя не рухнуло на пол, а почернело и мгновенно обратилось в прах. Теперь Фанни мог шевелиться, но сил хватило лишь на то, чтобы держать глаза открытыми.
— Фу, опять ваши допотопные методы, — сказала дама, брезгливо отступая назад. Но пепел все же достиг ее прекрасного парчового платья, и она Вздохнула. Этот вздох не предвещал для спутника ничего хорошего.
Между тем, мужчина захлопал дверцами шифоньера и начал исследовать его содержимое.
— Виру с него хочу взять, — пояснил он, — вдруг найдется чего ценного? Я и Мастеру его в Иберию отпишу, уж будьте уверены, леди Аркрайт! При всем Совете его ошельмую, раз псов своих не может на привязи удержать! Если б не то письмо, так и лютовал бы подлец в моих владениях! Знать бы еще, кого благодарить за эти сведения…
— Не смею вас отвлекать, — издевательски произнесла леди, — но заметил ли Мастер, что мы тут не одни?
— А?
Мужчина посмотрел на Фанни, как на раздавленного клопа.
— Доешьте его, — галантно предложил он своей спутнице, — если в нем вообще кровь осталась.
— Это весьма нелюбезно с вашей стороны, сэр, предлагать мне доедать чужую трапезу. К тому же не за кем-то, а за испанишкой! Я ведь и обидеться могу.
Пока лорд Марсден изучал шкаф, дама принялась изучать юношу, лежавшего на окровавленных простынях и из последних сил взиравшего на нее.
Сквозь пелену боли пробилась мысль, что он имеет дело отнюдь не с людьми, но даже нечисть способна на милосердие. Попросить ее. Главное, уместить мысль в как можно меньшем количестве слов, потому что язык уже начал неметь.
— Матушка… — прошептал Фанни.
— Да какая же я тебе мать?! — воскликнула леди Аркрайт.
— Я знаю, мэм…
Помедлив, она обратилась к своему спутнику.
— Милорд, да отвлекитесь вы на минутку, тут задачка поинтереснее. Посмотрите, какой милый юноша…
— …отправьте ей деньги, Салли скажет, где спрятаны… Салли из Сент-Джайлза, ее все знают… пусть напишет моей матери, что я утонул… а не как на самом деле…
— Жаль, что уже почти мертв. Ну а если не мертв, то умрет через пару минут. Ой, мальчик, ну не смотри ты так на меня, как будто сам не понимаешь, — это уже было обращено к Фанни. — Перед смертью матушку вспоминает… Я готова расплакаться! Вам он точно не нужен?
— Сдался мне этот мозгляк, — лорд Марсден распотрошил шкатулку убитого и оценивающе разглядывал табакерку с россыпью рубинов. — Ежели не голодны, так добейте.
— А кто мне жаловался на днях, что и оруженосцев сейчас нет, ибо век не тот, и даже секретаря подходящего не сыскать, — проговорила она, вынимая у него из рук табакерку. — Подделка!.. А что до юноши, так к нему даже относиться хорошо не нужно, зато помощник будет. Верный и преданный.
Уже не соображая, о чем идет речь, Фанни закрыл глаза. Слова молитвы не шли на ум. Да и не внемлет Господь молитвам тех, кто еще до рождения предназначен к вечной погибели. Только в момент смерти можно узнать о предопределении. А его смерть по всем признакам была дурной.
— И мне необязательно его любить, — зачем-то повторил лорд, но что ответила дама, Фанни не расслышал. Снова стало больно.
Потом больнее.
Во рту появился солоноватый вкус.
— Это договор о найме, — хриплый, низкий голос лорда доносился издалека, — поставь свою подпись, парень.
И он проглотил чужую кровь.
Дальше произошло что-то совсем уж непонятное. Отпустила боль от ран, но накатившая мощь была почти столь же мучительна. Тело его содрогнулось, натянулись мышцы, едва не отрываясь от костей…
Зато он был жив.
Жив по-другому.
Начиналось что-то новое и очень интересное.
Неловко поднявшись с кровати и кое-как запахнув распоротую на груди рубашку, юноша поклонился своему спасителю. Даме он тоже поклонился и посмотрел на нее с живейшим интересом, как будто силился разглядеть что-то под ее платьем.
