23 мая (4 июня) в местечке Плейсвиц было заключено перемирие сроком до 16 (28) июля.
Поручик лейб-гвардии Семёновского полка Александр Чичерин — скорее всего, он был знаком с Михаилом Орловым — записал в своём походном дневнике общее впечатление:
«Вчера впервые по лагерю распространились слухи о мире: радость оживила все лица, надежда загорелась у всех в глазах; все бегали, поздравляли друг друга, наперебой перечисляли преимущества мирного соглашения. Короче говоря, нам опять приказано двинуться вперёд и стать на квартиры; заключено перемирие, идёт обсуждение предварительных условий, обстоятельств, спорных пунктов. Будет ли мир заключён или нет, мы, во всяком случае, получим неделю отдыха»
.
Что ж, на войне люди умеют радоваться мелочам. Хотя бы неделя отдыха!
Менее чем через три месяца двадцатилетний гвардии поручик Чичерин будет убит под Кульмом…
…С русской стороны наблюдение за точностью и неукоснительностью соблюдения условий Плейсвицкого перемирия было возложено на полковника Орлова. Как всегда горячо взявшись за выполнение задания, Михаил старался не упускать случаев поближе знакомиться с французскими офицерами и генералами, общаться с ними, узнавая их настроения и боевой потенциал армии противника… Вскоре он понял: даже ближайшие сподвижники Бонапарта грезили миром и требовали его, и лишь немногие, в том числе сам император французов, стремились к обратному. Разглагольствуя о мире, Наполеон лихорадочно готовится к продолжению войны.
«Наполеону приходилось создавать новую армию. Нужно было найти деньги и людей, чтобы испытавшая поражение Франция могла снова внушить уважение к себе. Путём отчуждения общинных имуществ Наполеон добыл около 300 миллионов, не считая своей частной казны, в которой было около 160 миллионов.
Сенат без затруднений вотировал все предложенные наборы, 140 000 юношей, подлежащих призыву в 1813 году, были призваны досрочно и уже обучались в казармах военному делу; 100 батальонов национальной гвардии были мобилизованы и разбиты на полки… Не пощадили даже юношей, по закону освобождённых от службы в качестве единственных кормильцев семьи… Землю обрабатывать к концу 1813 года вынуждены были заступом женщины и дети: так постановил министр внутренних дел, ввиду повсеместной и непрерывной мобилизации мужчин и реквизиции лошадей»
.
Наполеон ждал, когда вновь «засияет солнце Аустерлица».
Информация, получаемая Орловым, способствовала выводу, что ждать мира не приходится. Русская армия должна готовиться к новым сражениям.
Пражский конгресс, открывшийся 29 июля (10 августа), в тот же день и закрывшийся, не дал абсолютно ничего…
Противоборствующие силы вновь были готовы встретиться во всеоружии.
* * *
Первым крупным столкновением завершающего этапа войны стало несчастливое для союзников сражение у стен Дрездена. Уверенно можно сказать, что основной причиной неудачи стало то, что Александр I подчинил русские войска вновь обретённому союзнику — австрийскому фельдмаршалу князю Карлу фон Шварценбергу. После того как 29 июля (10 августа) Австрия объявила Наполеону войну, Шварценберг, в Двенадцатом году не раз битый войсками 3-й Обсервационной армии генерала от кавалерии Тормасова, стал командующим Богемской армией и главнокомандующим всеми вооружёнными силами союзников. Есть ли смысл объяснять, как отнеслись к такому решению Александра I русские офицеры, те самые, которых впоследствии назовут «детьми 1812 года»? Это был откровенный плевок императора в русскую душу…
Штурм Дрездена 14–15 (26–27 августа) стал одной из наиболее трагических страниц в истории Заграничного похода. Время, потерянное Шварценбергом для окружения города (помните наполеоновское: «Австрийцы иногда делают хорошие решения, но не умеют дорожить временем»?), позволило французскому императору прийти на выручку маршалу Сен-Сиру…
Орлов присутствовал при этом штурме, но не в строю боевых подразделений. Сразу по прекращении перемирия он получил новое поручение дипломатического характера — был назначен состоять при французском дивизионном генерале Жане Викторе Моро (1763–1813), недавно прибывшем к войскам союзников аж из Северной Америки. Имя это стало известно в России в связи с итальянскими победами фельдмаршала Суворова: разгромом французской армии при Нови, когда Моро заменил убитого генерала Жубера и отступил к Генуе.
«Моро считался одним из лучших генералов Республики. В сравнении с Наполеоном ему недоставало блестящих и смелых комбинаций, решительности в ведении военных действий и искусства в сосредоточении превосходящих сил. Его осторожность и даже нерешительность в кампании 1796 года часто лишали его плодов победы. Даже лучшая из его кампаний, 1800 года, напоминающая хорошо продуманные ходы шахматного игрока, бледнеет перед разыгранной на соседнем театре Маренгской операцией Бонапарта»
, — пишут историки.
Жан Виктор сделал блистательную карьеру: в 30 лет стал бригадным генералом, через год — дивизионным. Однако он не сумел найти общего языка с откровенно рвавшимся к власти генералом Бонапартом. К тому же Наполеон увидел в Моро соперника и ничтоже сумняшеся обвинил его в причастности к роялистскому заговору… Проведя недолгое время в тюремной камере, опальный генерал в 1804 году уплыл в Америку, будучи в полной уверенности, что покидает бурлящую Европу навсегда.
Но тут вдруг ему пришло приглашение от русского царя. Призвать Моро в ряды своей армии Александр I намеревался ещё до начала войны, однако тогда ему что-то помешало. После смерти фельдмаршала Голенищева-Кутузова император возвратился к своей идее, причём решил предложить французскому генералу руководство всеми союзными армиями. Это был весьма эффектный жест: союзники как бы помогают французам избавиться от наполеоновской тирании… Кроме того, русский император был убеждён, что знаменитый французский генерал окажется талантливее любого из его военачальников. Какое впечатление произведёт это на армию, он не задумывался.
Вот только Жан Виктор прекрасно понял всю двусмысленность этого предложения и отказался от сомнительной чести. «Я готов идти во Францию с французскими войсками, но не скрою моего отвращения вступить в моё отечество с чужестранной армией», — писал он одному из своих друзей. Всё же бывший революционный генерал оказался в рядах такой армии — пусть и не главнокомандующим и даже не комбатантом, но всё-таки в качестве советника. Что ж, ему очень хотелось возвратиться во Францию…
Интересно, что опекать генерала Моро было поручено полковнику Михаилу Орлову, ранее сопровождавшему генерала Лористона и выполнявшему ряд других поручений деликатного, скажем так, свойства. Определённо, что даже к человеку, приглашённому им на роль главнокомандующего, Александр I стопроцентного доверия не испытывал!
Как мы сказали, штурм Дрездена оказался для союзников очередной неудачей. Город оборонял небольшой отряд маршала Сен-Сира. 13 (24) августа четыре колонны русских, австрийцев и пруссаков подошли к городу с четырёх сторон, и французы отступили, спеша укрыться за надёжными крепостными стенами. Александр I предложил ворваться в город на плечах противника, Моро его поддержал, но Шварценберг воспротивился — потом уже стало известно, что в это время австрийцы на всякий случай вели тайные переговоры с французами.
