Так какая же метаморфоза произошла с человечеством? По всей видимости, оно стало гораздо радушнее, общительнее, душевнее и, в целом, счастливее. А счастливые люди, как известно, «инет не наблюдают».
В общем, ужас, что стало твориться!
Лера просыпается в холодном поту. Давненько ей не снились такие страшные и странные кошмары. Хорошо, что это был только сон, иначе она просто сошла бы с ума.
Эмотикон Леры сейчас /:-(
Она тяжело встаёт с постели, вяло поправляя изрядно измятые волосы и одежду. Сморщив от боли лицо, осторожно трогает ранку и шишку, заработанные на вчерашнем сафари со львом. Состояние у Леры ужасное. По её шкале «Ужасных Состояний» оно поднимается чуть выше чёрточки со словом «Пипец». Настолько ужасное, что постоянно хочется «ездить в Ригу»
95, «убивать лошадей»
96 и не смотреть на себя в зеркало. И всё это одновременно. Лера таращится на часы, невозмутимо висящие на стене, и не верит глазам. Оказывается, она проспала более 15 часов, но, что странно, по-прежнему чувствует себя невыспавшейся, хотя никогда раньше не страдала гиперсомнией
97. Слегка покачиваясь и потирая заспанные глаза, Лера направляется прямиком к письменному столу, на котором стоит её косметичка. Она хочет взять жевательную резинку с ментолом, чтобы избавиться от противного привкуса во рту, а также налёта на языке, напоминающего застывший лахар
98. Ко всему прочему, в её голове стоит жуткий шум, словно с похмелья, хотя она ничего не пила вчера крепче энергетического напитка. Жвачку Лера находит быстро, а вот сигареты куда-то пропали. Неужели их отец тоже забрал?
Эмотикон Леры сейчас (> x
Лера обшаривает все свои тайники, но безуспешно. Сигарет и след простыл. Только зря раздразнила себя и ещё больше захотела курить. С досады она ложится обратно в постель и начинает грызть простой карандаш. Конечно, желание покурить это не заглушает, но нервы немного успокаивает. Неожиданно раздаётся тихий стук в дверь, а за ним звук поворачиваемого в замочной скважине ключа. Лера замирает, прислушиваясь. А затем резко набрасывает на себя одеяло и притворяется спящей. Она слышит звук открываемой двери и чьи-то мягкие, почти неслышные шаги, приближающиеся к кровати. Вряд ли отец стал бы так тихо подкрадываться. Она давно выучила его повадки и знает как облупленного. После вчерашнего он наверняка открыл бы дверь ногой или, того хуже, совсем не пришёл бы её проведать и не стал бы разговаривать весь день, что обычно означает, что он очень на неё сердит и прощать её выходку не намерен. Однако, как показывает Лерина практика, всегда прощал, прощает и прощать будет. Ведь, как-никак, она папина дочка.
Лере чудится еле уловимый (определённо не мужской) шёпот, в котором по наитию она угадывает своё имя. Лера из любопытства чуть приоткрывает один глаз и слегка откидывает край одеяла. У кровати стоит её мать с приложенным к губам и вертикально направленным вверх пальцем. Она молча кладёт Лере под подушку её любимый смартфон, ставит на прикроватную тумбочку поднос с завтраком и всё так же молча, на цыпочках удаляется, не забыв закрыть за собой дверь обратно на ключ. Лера не успевает даже поблагодарить её за столь ценный подарок, ведь мать на самом деле очень рискует, идя против воли своего мужа. А это, надо сказать, она делала всего лишь два раза в жизни – только что и 17 лет назад, когда не захотела делать аборт и решила оставить будущей дочери жизнь.
Отец Леры, конечно, поначалу был очень недоволен решением своей жены, поскольку был убеждённым чайлдфри
99. В то время это движение только начинало набирать обороты. Оно было очень популярно среди его близких друзей и знакомых, не желающих кардинально менять свой уклад (что неизбежно при рождении ребёнка) и вообще считающих отсутствие детей привилегией «развитого» социума. Устав от постоянных скандалов и нервотрёпки, мать Леры была вынуждена оставить мужа и уехать жить к матери. За всю её беременность он приехал к дому тёщи лишь однажды, но вовсе не для того, чтобы осведомиться о здоровье своей жены и ребёнка, а чтобы попросить о разводе. Но его даже не пустили на порог. Обозлённый, он уехал, так ничего и не добившись.
Следующий раз он показался своей жене на глаза лишь после родов Леры, во время её выписки из роддома. Увидев его в костюме и с цветами, мать Леры поначалу хотела пройти мимо, но он сам подошёл к ней, встал на колени и попросил у неё прощения. А потом взял дочку на руки, прослезился и поцеловал её в лоб. Ну как после такого было его не простить! И она простила. И ни разу об этом впоследствии не пожалела. И никогда не спрашивала его и не пыталась выяснить причину, почему он так резко изменил своё мнение. Да и зачем? Ведь она впервые в своей жизни была по-настоящему счастлива и не хотела копаться в грязном белье прошлого, когда на пороге стояло новое и чистое настоящее.
А причина была, на удивление, проста. Осознание того, что ты можешь оставить после своей смерти хотя бы одну собственную ксерокопию, помимо зарытых в землю костей и бессмысленно нажитых за всю жизнь пожиток, оказывается, способно коренным образом изменить мировоззрение даже самого злостного чайлдфри. Вероятность, конечно, мизерная. Примерно один шанс на миллион. А может, и того меньше. И всё же случилось так, что этот единственный шанс отец Леры сумел использовать. Хотя его первоначальные намерения остаться в семье были основаны лишь на эгоцентричном желании не умереть в одиночестве, он и сам не заметил, как изменил ему. После нескольких месяцев общения с маленькой Лерой он постепенно стал забывать о своих убеждениях, растворившись, словно сахар, в уюте домашнего очага и искренней любви обожающих его жены и дочери.
На этом, собственно, можно было бы и закончить немного грустную предысторию этой семьи, если бы не новое «увлечение» отца Леры. Так уж устроен человек, что пытается заполнить любую образующуюся внутри себя пустоту. Чем угодно и как угодно. Лишь бы заполнить. И не важно, чем это продиктовано: обычным голодом и урчанием в желудке либо желанием избавиться от иссушенных мумий уже давно неактуальных идей и мыслей с целью заменить их на более новые и, как людям кажется, более актуальные. Важно то, что и первое, и второе – естественные потребности человека, без которых он существовать просто не может, хотя нет на этом свете, наверное, тяжелее бремени, чем сосуществование с ними. Вот и отец Леры, отказавшись от идеи чайлдфри, не смог долго мириться с образовавшейся внутри себя идейной пустотой. Нужно было срочно чем-то её заполнить. И тут ему помог один случай.
Как и в любой нормальной семье, между супругами случаются ссоры, порой даже серьёзные. С битьём посуды, обоюдной руганью и хлопаньем дверьми. Конечно, подобные стычки родителей Леры обычно заканчивались перемирием. Но часто складывалось так, что дочь неизбежно присутствовала при них, слушала и запоминала все крепкие слова, произнесённые в сердцах, причём как отцом, так и матерью.
