Сейчас в Архангельском хранятся только два произведения великого скульптора. Это работы камерного характера — бюст Париса и портретный бюст хозяйки знаменитого светского салона мадам Рекамье — жалкие, хотя и прекрасные остатки того художественного ансамбля, что некогда сформировал Юсупов вокруг очень любимых им «Амура и Психеи».
Еще Николаю Борисовичу принадлежал бюст «Гений смерти» работы Кановы, составлявший часть неудавшейся когда-то из-за технического брака камня статуи в рост. Сейчас эти замечательные произведения итальянского мастера хранятся в Эрмитаже, и даже в специальной литературе иные искусствоведы «забывают» упомянуть, что крупнейший музей страны обязан именно Николаю Борисовичу появлением этих шедевров.
Джованни Доменико Тьеполо. «Мария со спящим младенцем». 1770-е гг. ГМИИ. Из собрания князя Н. Б. Юсупова.
В 1800 году, в Петербурге, князь сделал одну из лучших своих покупок. Комиссионер Пьетро Конколо привез из Италии партию картин для продажи Императорскому Двору. По какой-то причине Павел отверг эти работы и 12 произведений купил Юсупов. Он разместил их в специальной «протяженной» галере своего дома на Фонтанке.
Среди той партии антиквариата оказались два громадных полотна знаменитого Джованни Батиста Тьеполо «Встреча Антония и Клеопатры» и «Пир Клеопатры». Они составляли часть ансамбля для убранства зала, состоявшего из 6 картин и плафона. Четыре вертикальные картины теперь утрачены — сгорели, а плафон в советское время «отъехал» в Екатерининский дворец Царского Села. После переезда Юсупова в Москву два громадных полотна Тьеполо стали подлинным украшением Архангельского. В нашей стране это единственный художественный ансамбль произведений итальянского искусства такого уровня. В той же группе работ оказался «Женский портрет» Корреджо, ставший ныне украшением Эрмитажа. Николай Борисович не случайно купил эту большую партию картин. Скорее всего, он видел в Венеции росписи Тьеполо на сюжет «Антоний и Клеопатра», а они не могут оставить равнодушным подлинного ценителя прекрасного.
Джованни Батиста Тьеполо. «Встреча Антония и Клеопатры». 1747. ГМУА.
Юсупов был очень счастливым коллекционером. Он чувствовал вещи, и они сами к нему «шли». Так в Москве, уже совсем стариком, князь, что называется «по случаю», купил превосходный мраморный бюст своего знакомца Вольтера и заплатил за него, по своему обыкновению, самую малость от настоящей цены. Завистники обсуждали эту новость долго. Особенно не нравилась им низкая цена скульптуры. Не всякому ведь дано понять, что покупаешь, что идет тебе в руки за бесценок. Николай Борисович до конца дней не утратил инстинкта великого охотника-коллекционера…
Джованни Батиста Тьеполо. «Встреча Антония и Клеопатры». Около 1749 г. Венеция. Палаццо Лабия.
Джованни Батиста Тьеполо. «Пир Клеопатры». Около 1749 г. Венеция. Палаццо Лабия.
Культура — культурой, но и к политическим делам своего «министра культуры» Екатерина регулярно привлекала. В 1795 году ему поручалось возглавить Комитет «По рассмотрению следствия по делу о восстании в Польше». Этим деянием Николай Борисович положил продолжение семейной «традиции» расследования всевозможных злоупотреблений, мздоимств и нарушений законов. Поляки имели к этому какую-то удивительную склонность на протяжении многих столетий, равно как и многие русские.
Императрица Екатерина умела не только «загрузить работой», но, в отличие от большинства современных «работодателей», умела и любила щедро награждать за ее удачное исполнение. В 1794 году получил очередную царскую награду и Николай Борисович. Правда, награда эта оказалась весьма своеобразной, вполне в духе Екатерины Великой…
Однако прежде чем говорить о царской щедрости, стоит отправиться за кулисы петербургских Императорских театров, где некогда царили не только Музы, но и всесильный Директор — князь Юсупов, назначенный на это «царствование» очередным Императорским Указом.
Иоганн Батист Лампи-старший. «Портрет князя Н. Б. Юсупова». После 1794 г. ГЭ. Портрет написан для Императорской Академии Художеств.
Глава 11
Директор над театрами и «музыкой для глаз»
…дабы национальный наш театр…
мог приносить час от часу
большее удовольствие…
Князь Н. Б. Юсупов
Юсупов, наш директор новый,
Партер в раек пересадил,
Актеров лучших распустил
И публику сковал в оковы.
Эпиграмма на князя Н. Б. Юсупова (конец XVIII в.)
Главу эту приходится начинать с исторического вранья. Такую вот гадкую эпиграмму сочинили недруги Юсупова и разносили ее по Петербургу едва ли не в день княжеского назначения в должность Директора Императорских театров. На этих страницах я попытаюсь опровергнуть некоторые наветы клеветников на Николая Борисовича, хотя театр и клевета со дня своего появления на свет состоят в самом тесном и неразлучном союзе и никто, и ничто, и никогда уже не сможет противостоять их совместным деяниям.
Среди важных обязанностей, которые пришлось исполнять Николаю Борисовичу на государственной службе по возвращению из-за границы, оказалось волею Екатерины Великой и директорство над Императорскими театрами, которое по первости заключалось в наведении хотя бы элементарного порядка.
Пьетро Гонзага. «Эрмитажный театр». Рисунок. Конец XVIII в. ГЭ.
Для Юсуповых театральное дело оказалось наследственным. В Петербурге русский театр зародился при непосредственном участии князя Бориса Григорьевича Юсупова. Его сын — князь Николай Борисович явился восторженным свидетелем первых десятилетий царствования Мельпомены в российских пределах, если говорить точнее — на болотистых невских берегах, так как самые первые театральные представления в России прошли в Москве еще при отце Петра I — царе Алексее Михайловиче. Как водится, после первых блистательных успехов русский театр к концу XVIII столетия постепенно захирел, приходя в упадок под руководством малоспособных вельмож-чиновников.
