Она покачала головой, а потом произнесла тихо и горько:
– Я никогда на это не пойду.
Ричард вздохнул.
– Я просто хочу помочь тебе, Флер.
– Знаю. – Глаза у нее были усталые и печальные.
– Я тебя люблю. – Горло у него сдавило. – Ты моя сестра. Я поклялся оберегать тебя. И мне это не удалось. Я проиграл.
– Ты не проиграл.
Он указал на ее пока еще плоский живот.
– Ты хочешь сказать, что добровольно отдалась Парнелу?
– Я уже говорила, что все не так…
– Я должен был находиться здесь, – сказал Ричард, – чтобы защитить тебя, а меня не было. Поэтому, ради бога, Флер, позволь мне теперь помочь тебе.
– Я не могу быть теткой своему ребенку. – В ее голосе звучала тихая решимость. – Я не могу.
Ричард потер лицо руками. Как он устал! Ему казалось, что еще никогда в жизни он не испытывал такой усталости. Он решил, что поговорит с сестрой завтра.
– Не делай ничего, не подумав, – тихо попросил он. И добавил: – Пожалуйста!
Сестра кивнула в ответ, и этого было достаточно. Он доверял ей. Несмотря ни на что, он все равно доверял ей.
Ричард вышел из комнаты. Мэри-Клэр, нервно стиснув руки, стояла недалеко от двери.
– Могу я войти туда? – спросила она.
Ричард пожал плечами. Что он мог сказать?
Ему хотелось поговорить с Айрис. Взять ее за руки и объяснить, как ему самому это все противно, как ему очень жаль, что пришлось обмануть ее. Но он совсем не жалеет, что женился на ней. И никогда не пожалеет.
Кенуорти постоял возле ее двери. Айрис плакала.
Ему захотелось обнять жену. Но как он мог успокоить ее, если сам все это устроил?
Ричард спустился по лестнице, вошел в свой кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Посмотрел на полупустой бокал с бренди и решил, что может себе позволить выпить еще.
Это было легко сделать.
Вот если бы все его проблемы решались с такой легкостью!
Глава 20
Никогда еще в Мейклиффе не было так холодно и тихо.
На следующее утро за завтраком Ричард молча наблюдал, как Флер и Мэри-Клэр выбирают еду, выставленную на буфете. И даже когда сестры сели за стол, никто так и не проронил ни слова.
Айрис вниз не спустилась.
Ричард не видел ее в течение всего дня, и когда гонг ударил к ужину, решил постучаться к ней, но вдруг поймал себя на том, что не решается даже дотронуться до двери. Он не мог забыть выражения ее лица, когда сообщил ей о том, каким образом она должна будет поступить. Не мог забыть плач, который доносился до него из-за двери ее спальни.
Ричард знал, что так и случится. Он с трепетом ожидал этого момента с тех пор, как надел Айрис кольцо на палец. Но на деле все оказалось намного хуже, чем ему представлялось. Чувство вины, испытанное им заранее, сменилось глубоким отвращением к себе. И теперь он даже не был уверен, что когда-нибудь сможет восстановить мир в душе.
Ричард привык считать себя хорошим человеком. Может, не лучшим из лучших, но уж точно приличным. Но так ли было на самом деле?
В дверь Айрис он так и не постучал. И приказал горничной подать ужин жене в ее комнату.
Айрис не спустилась к завтраку и на следующий день, на что Мэри-Клэр не преминула заявить:
– Это так нечестно, когда замужние женщины могут позволить себе завтракать в постели, а я – нет. На самом деле нет ничего…
И резко замолчала, увидев одинаково разгневанные лица Ричарда и Флер. Это могло заставить замолчать любого.
На третий день Ричард решил поговорить с женой. Он понимал, что Айрис заслужила право на уединение, однако ей нужно уяснить, что время работает против них всех.
Ричард снова завтракал с сестрами. И опять за столом стояла тишина. В конце концов, обдумывал, с чего начать разговор с Айрис, как вдруг она сама появилась в дверях. На ней было платье бледно-голубого цвета, а волосы были уложены наподобие короны. Вид у жены был надменный. Такой Ричард ее еще не видел.
Айрис на миг задержалась в дверях, и Ричард вскочил с места, неожиданно сообразив, что смотрит на нее во все глаза.
– Леди Кенуорти, – почтительно произнес он. Вероятно, это было излишне формально, но сестры должны были понять, что относится к своей жене со всем уважением.
Айрис холодно посмотрела на него, коротко кивнула и отошла к буфету. Ричард видел, как она положила на тарелку небольшую порцию яичницы, два кусочка бекона и ломтик ветчины. Ее движения были уверенные и точные, и он не мог не восхититься самообладанием, с которым она держалась. Заняв свое место за столом, Айрис поздоровалась сначала с Мэри-Клэр, потом с Флер и в последнюю очередь с Ричардом.
– Леди Кенуорти, – поприветствовала ее Мэри-Клэр в ответ.
Айрис не стала напоминать ей, что можно не церемониться и называть ее по имени.
Ричард был совсем не голоден, но ему показалось, что нужно задержаться за столом, пока Айрис завтракает. Поэтому он взял тост и принялся намазывать его сливочным маслом. Во всеобщей тишине было слышно, как нож царапает хлеб.
– Ричард? – пробурчала Флер и глазами указала ему на тост, который уже начал крошиться у него в руке.
Кенуорти сердито посмотрел на сестру и откусил большой кусок. И поперхнулся. О, черт! Тост оказался жестким и сухим. Все масло осталось на ноже в виде неровных завитушек.
Айрис откровенно наблюдала за ним.
– Джем? – неожиданно спросила она, чем привела мужа в замешательство.
– Благодарю, – сказал он, принимая из ее рук вазочку. Кенуорти не представлял, какой вкус будет у джема, что в общем-то было и неважно. Главное, что жена заговорила с ним впервые за три дня.
Но уже через минуту ему стало казаться, что слово «джем» будет единственным сказанным женой и в последующие три дня. За столом вновь воцарилась тишина. Но это молчание на четверых казалось ему намного ужаснее, чем то, что он вынес в компании своих сестер. Столовую словно накрыло пеленой холода. И дело было не в температуре, а в общем настроении. Каждый стук вилкой о тарелку воспринимался как треск льда.
Неожиданно, слава богу, заговорила Мэри-Клэр. Ричард подумал, что, вероятно, только ей это и было под силу. Она единственная не играла никакой роли в мрачном фарсе, в который превратилась его жизнь.
– Как приятно видеть вас здесь, внизу, – сказала Мэри-Клэр Айрис.
– Как приятно спуститься сюда, вниз, – ответила Айрис, даже не взглянув в сторону девочки. – Я чувствую себя уже много лучше.
Мэри-Клэр захлопала глазами.
– Вы были больны?
Айрис сделала глоток чая.
