– Но мистер Бернхэм – живой. И он приходится отцом твоему ребенку.
Флер лишь покачала головой, хотя ничего не стала отрицать.
– Это неважно, – сказала она и повторила: – Это неважно.
– Флер…
– Я могу куда-нибудь уехать. – Словно обозначая направление, она нервно развела руками, чуть не задев Айрис ножницами.
Айрис отпрянула в сторону.
– Убери куда-нибудь эту проклятую штуку!
Флер, задохнувшись, с ужасом посмотрела на ножницы.
– Извините, – заикаясь, произнесла она. – Мне так… Я… – Дрожащими руками она положила их на скамью. – Я уеду отсюда, – исступленно заговорила Флер. – Так будет лучше для всех.
– Ради всего святого… – Айрис сделала глубокий вдох, чтобы не потерять выдержку. – Ты говоришь ерунду, – сказала она. – Если ты хочешь стать настоящей матерью своему ребенку, тебе нужно выйти замуж.
Обхватив себя руками, Флер отвернулась и стала смотреть вдаль.
– Он хоть знает? – задала Айрис давно мучивший ее вопрос.
Флер задрожала всем телом и отрицательно покачала головой.
– Ты не считаешь, что его нужно поставить в известность?
– Это разобьет ему сердце, – прошептала Флер.
– Почему? – Терпение Айрис подходило к концу.
– Потому что он любит меня, – просто сказала Флер.
Закрыв глаза, Айрис призвала на помощь все силы, лишь бы не сорваться.
– А ты его?
– Конечно, я его люблю! – воскликнула Флер. – За кого вы меня принимаете?
– Даже не знаю, – откровенно призналась Айрис. Когда Флер бросила на нее оскорбленный взгляд, добавила с досадой: – А ты знаешь, что я за человек?
Флер помолчала, потом коротко кивнула.
– Это справедливо.
– Если ты любишь мистера Бернхэма, – рассудительно заговорила Айрис, заставляя себя быть терпеливой, – то должна сообщить ему о ребенке, чтобы он мог жениться на тебе. Я понимаю, что он не тот, кого твоя семья предпочла бы видеть рядом с тобой, но…
– Он очень хороший человек! – перебила ее Флер. – Я не желаю, чтобы вы порочили его.
«Господи, помилуй!» – подумала Айрис. Как можно разумно говорить с Флер, если каждая фраза, сказанная ею, противоречит предыдущей.
– У меня даже в мыслях нет говорить о нем гадости, – проявила осторожность Айрис. – Я только сказала…
– Он – прекрасный человек. – Флер воинственно скрестила руки на груди, и Айрис стало интересно, замечает ли она, что с ней никто не спорит. – Благородный и честный.
– Ну да, разумеется…
– Он намного лучше любого из этих так называемых… – Флер презрительно усмехнулась, – …джентльменов, которых я видела на местных сборищах.
– Тогда ты должна выйти за Бернхэма.
– Я не могу!
Призывая себя к спокойствию, Айрис медленно выдохнула через нос. Даже в дурном сне ей не могло привидеться, что настанет время, когда она превратится в особу, которая будет обнимать обезумевших подруг или сестер и приговаривать: «Все хорошо! Все хорошо! Я с тобой».
Айрис решила, что у нее это хорошо получается.
Тем не менее вновь заговорила, как старая брюзга:
– Ради Господа Бога нашего, Флер! Что с тобой? Какого черта!
Флер захлопала ресницами и отступила от нее с искренней тревогой во взгляде.
Айрис заставила себя сбавить тон.
– Ты уже сделала одну ошибку. Не совершай другой.
– Но…
– Ты говоришь, что любишь Бернхэма, но не проявила к нему достаточно уважения, чтобы сообщить о его скором отцовстве.
– Это не так!
– Я делаю вывод, что твой отказ связан с его общественным положением.
Флер печально кивнула.
– Что ж, если дело в этом, – Айрис выставила вперед указательный палец, – тебе нужно было двадцать раз подумать, прежде чем отдавать ему свою невинность.
Флер вздернула подбородок.
– Все не так!
– Меня там не было, поэтому я не собираюсь спорить с тобой. Тем не менее, – с нажимом произнесла Айрис, видя, что Флер собирается снова с ней пререкаться, – ты легла с ним, и теперь ты беременная.
– Вы думаете, мне это неизвестно?
Айрис пропустила мимо ушей этот совершенно излишний вопрос.
– Позволь мне сказать следующее, – продолжила она. – Если тебя так беспокоит твое положение в обществе, почему ты выступаешь против того, чтобы Ричард усыновил ребенка? Это ведь единственный способ защитить твою репутацию.
– Потому что это мой ребенок! – закричала Флер. – Я просто не могу отдать его.
– Но он окажется в руках не чужого человека, – сказала Айрис самым черствым тоном, на какой только была способна. Она должна довести Флер до предела. Другой возможности привести ее в чувство у Айрис не было.
– Неужели вы не понимаете, что это еще хуже? – Флер уткнулась лицом в ладони и заплакала. – Когда мой ребенок станет называть меня тетей Флер, а вас – мамой, я должна буду улыбаться и делать вид, что сердце у меня не рвется на части.
– Тогда выходи за мистера Бернхэма, – умоляюще произнесла Айрис.
– Я не могу.
– Да почему, дьявол тебя забери?
От ругательства Флер словно подбросило. Она быстро заморгала.
– Это из-за Мэри-Клэр? – спросила Айрис.
Флер медленно подняла голову. В покрасневших глазах стояли слезы. Сердце сжималось при взгляде на нее. Она ничего не ответила, но этого и не требовалось. Айрис знала ответ.
Этим утром Мэри-Клэр обо всем рассказала. Если Флер выйдет замуж за арендатора, разразится колоссальный скандал. Ей откажут во всех домах местной знати. Все семьи, с которыми она поддерживала отношения, отвернутся от нее и при встречах станут делать вид, что не замечают.
– Мы, британцы, всегда плохо думаем о тех, кто имеет смелость изменить социальный статус на более низкий или высокий, – криво усмехнулась Айрис.
– Вот именно! – Улыбка Флер получилась неуверенной и невеселой. Она коснулась пальцами тугого бутона розы, погладив бледно-розовые лепестки, и внезапно спросила:
– Вы знаете, что здесь почти сто сортов роз?
Айрис покачала головой.
– Их вырастила моя мать. Она многому меня научила. – Флер показала на стебли, тянувшиеся вверх у нее за спиной. – Вот это – махровые розы. Людям они нравятся, у них цветы с множеством лепестков. – Наклонившись, она понюхала цветок. – И они хорошо пахнут.
– Центифолия, – пробормотала Айрис.
Флер удивленно приподняла брови.
