Но вдруг ростки полезут дальше, выше колен, на туловище. За каким чертом мне такая экосистема?! Если я весь зарасту зеленью, останется только наняться в балаган с уродами, публику смешить. Хотя надежда на это слабая. Вряд ли в преисподней уроды пользуются популярностью.
Неожиданно закрывавший небо занавес из облаков поднялся. Утро, похоже. Из-за каменной насыпи за моей кроватью появился алый светофильтр, и неправильные грани кристаллов серы бросались в глаза, отчетливо выделяясь на общем фоне. Я приободрился, почувствовал себя легко. Время принимать ванны.
Я встал и снял брюки. Поле зрения еще больше расширилось; за скалой, словно ширмой, закрывающей от меня треть вида на запад, виднелась верхушка выцветшей доски объявлений. Я с облегчением вздохнул. Все-таки не необитаемый остров. Вывеска была повернута ко мне задом, поэтому я не видел, что на ней написано. Если «Вода годна для питья» – здорово… Я получаю гарантию, что вода чистая, а сера не ядовитая. Конечно, может быть и наоборот: «Опасно! Посторонним вход воспрещен! Воду не пить!»… Но если я оказался в этой реальности по указаниям, которые врач записал в моей истории болезни, мне остается только их выполнять. Я же с самого начала не командую парадом во всей этой истории. Позволил кровати взять управление на себя, и вот результат.
Я не спеша соскользнул в воду. Убедившись, что никто на меня не смотрит, я встал по течению и долго мочился. Как же здорово без катетера! Век бы так стоял и поливал в свое удовольствие. Выждав, когда река смоет пену, я обошел вокруг кровати. Влага на теле испарилась… под ногами похрустывали кристаллики серы, оставляя за собой легкий дымок.
– Купание без разрешения запрещено! – вдруг крикнул кто-то в мегафон.
Совсем близко. Голос был громкий, но не сильный, не убедительный. Высокий и резкий. Если он принадлежал представителю мужского пола, то он был в таком раннем возрасте, когда голос еще не изменился. Или в динамике образовалась трещина? В любом случае удивительно, что в такую рань здесь оказался дежурный. Может, это и хорошо. Все зависит от того, как посмотреть. Если есть наблюдение – есть нарушители правил. Значит, это популярный курорт, и ванны и купания здесь стоят недешево.
Надо все обдумать хорошенько. Не стоит недооценивать историю болезни, составленную доктором.
Из-за скалы проворно, словно жук, выскользнула чья-то фигура. Да это же ребенок! Лет пять-шесть, а может, семь-восемь, просто немного недоразвитый. Заношенная серая майка до колен. Остренький подбородок, торчащие ребра, давно не стриженные нечесаные волосы. С левого плеча свисала сумка вроде тех, куда кондукторы в электричках складывают полученные с пассажиров деньги, под мышкой у мальчишки был зажат ручной микрофон. Он очень важничал оттого, что ему доверили такую ответственную работу. Бедняга!
– Значит, без разрешения нельзя? Я добирался по воде, здешних порядков не знаю. Где у вас администрация? Попозже зайду за разрешением.
– Может, сейчас купишь талончик?
– К сожалению, у меня с собой нет денег. В офисе напишу долговую расписку…
– Кем ты работаешь?
– А тебе какое дело? Тебе сколько лет, малый? Несовершеннолетний… А как же закон о труде?
– Я мальчик-демон. Меня законы не касаются.
– Мальчик-демон?
– Маленький демон… Мальчик-демон…
– Что это за место?
– Долина ада, раз вы не знаете.
– А река как называется?
– Сандзу.
– Значит, это Сай-но Кавара?
[8]
– Ага! А говорили, не знаете… А что это у тебя на ногах? Травяные ботинки? Ноги защищают?
– Мне это место рекомендовали в клинике.
– Не в похоронном бюро?
– Можно мне поговорить с кем-нибудь потолковее?
– Мне ты не веришь?
– Доктор прописал, сказал, что серный источник мне поможет.
– Тогда покажи рецепт. Если есть рецепт, все будет по страховке…
– Я все оставил в клинике, в корзинку для одежды сложил.
– Плохо дело. Здесь правила строгие.
Нет смысла препираться с мальчишкой-демоном. Я взял с кровати кроссовки и брюки и, не обращая на него внимания, стал карабкаться вверх по насыпи. По всей вероятности, по другую сторону раскинулся городок с магазинами, кафешками и павильонами для отдыха гостей курорта. А если повезет, может, там найдется и лечебный центр, принадлежащий какому-нибудь университету. Как это называется – физиотерапия?
Мальчишка подобрал с земли маленький камешек и запустил в меня. Для его роста подача получилась что надо – с подкруткой. Камень угодил мне в правую ногу, в верхнюю часть голени. На мое счастье, подушка из ростков дайкона смягчила удар, но все равно нога на секунду онемела почти до самой пятки. Мой оппонент явно был серьезнее, чем показалось на первый взгляд.
– Ты что творишь?
– Ну-ка быстро вернись в кровать!
– Я всего лишь хотел взглянуть на доску. Что на ней написано?
– Вернешься в кровать – прочитаю. – С этими словами он скрылся в тени скалы-ширмы так же легко, как появился.
В ту же минуту откуда-то донеслись удары храмового колокола. Судя по всему, колокол был небольшой, но звук имел чистый, пронзительный.
– Шесть часов. Скоро здесь появится клуб «Помоги!». Если хочешь бесплатный талончик на купание, спроси у руководителя клуба.
– Ну так ты прочитаешь?
– Прочитаю.
И мальчик-демон монотонно затянул в микрофон, подражая интонации гимна буддистских паломников:
История эта о Сай-но Каваре,
Где мечутся детские души меж раем и адом
В пещерах загробного мира.
Два, три, четыре, пять – им всем нет десяти.
Собрались в Сай-но Каваре и каждый плачет:
«Папа! Мама! Как без вас мне плохо!» -
Рыдает глас другого мира,
Стенанием пронзая плоть и кровь.
Детишки эти собирают камни на берегу реки
И строят из них башни.
«Мой первый камушек отцу, второй – за мать,
А третий – в память братьев и сестер из отчих мест».
При свете дня они одни играют,
Но с приближеньем сумерек из ада вдруг возникает демон.
«Что делаете вы? – звучит его рычанье. -
Отца и мать оставили в миру.
Они не служат служб за вечный ваш покой.
Лишь стонут день и ночь от бессердечья, горя и страданий.
Родителей стенанья в наказанье вам.
Меня вы не вините!»
Взмахнув своей железной булавой,
Построенные башни демон разрушает,
И камни все на берегу скрывает алый полог.
Река взрывается огнем,
И пламя пожирает все живое.
Тишина.
Мальчишка пробубнил «гимн» нараспев, будто только что выучил, поэтому я половину не понял. Да и он сам, похоже, не очень понимал смысл. Однако одну строчку я запомнил: «Мой первый камушек отцу, второй – за мать…» Я ее слышал раньше. Не знаю где, но она четко отпечаталась в памяти. Мрачная песнь звучала как в бездонном колодце, пронизывая душу непонятной ностальгией.
