Наша осторожность в суждениях вскоре оправдывается. Мы проходим мимо затопленного грузового судна, и нам открывается обратная, убогая сторона города. Немецко-итальянской комиссии по перемирию не хватило ни времени, ни смелости на то, чтобы уничтожить портовые сооружения и электрическую станцию. Все сохранилось в целости, но люди на берегу испытывают крайнюю нужду. Говорят, местные девушки сделают вам что угодно за кусок мыла. Не хватает хлеба и угля. Ответственность за такое положение несут главным образом местные чиновники, закрывающие глаза на черный рынок в угоду собственным интересам.
Алжир взяли без крупных наземных боев. Французы были несколько удивлены и явно сконфужены. Многие из них считались богатыми людьми, симпатизировали фашистам и не доверяли де Голлю. Коммунисты были сконфужены решимостью союзников договориться с Дарланом и Виши. Арабы остались довольны, потому что им дали много денег, и всех жителей Запада считали одинаково глупыми.
В Алжире в то время находились верховный главнокомандующий со своим штабом и много журналистов, которые не скупились на похвалы в адрес союзников. Всем этим шоу руководили из одного отеля. Старшие офицеры работали в спальнях, младшие сидели в покрытых белым кафелем ванных. Из Дели и Каира с напряженным вниманием следили за этими удивительными событиями.
Мы пришвартовались у дальнего мола, носом к буям, кормой к берегу, и принялись готовиться к выходу в город. И здесь война напоминала о себе: мимо нас тянули на буксире суда с пробитыми и искореженными бортами. Рядом становились на якорь корабли с самолетами и танками на палубах. Разгрузочные работы начинались утром под яркими лучами солнца и продолжались ночью в синем свете импортных дуговых ламп. Вокруг причалов толпились сотни арабов. Они вручную передвигали огромные ящики, машины и самолеты. Военные контролировали доки, водоналивные и буксирные суда. Мы, затаив дыхание, наблюдали за искусной работой специальных подразделений. Чувствовалась хорошая подготовка, исключающая возможность неприятных неожиданностей.
В Алжире почти не было воинских частей. Войска находились на фронте и в лагерях отдыха за городом. Американцы оставались в Оране и Касабланке.
Развлечений на берегу было маловато. Мы ходили на Джеймса Кагни, хотя он перешел на французский язык, и в кино, когда начали крутить американские фильмы. В городе имелись клуб с неважным кабаре и несколько ресторанов, где подавали блюда, непременным компонентом которых почему-то была цветная капуста. Чтобы поесть в городе, нужно было начинать трапезу в половине седьмого, иначе приходилось по два часа ждать у стойки. В процессе ожидания у нас пропадал аппетит, и проблема решалась сама собой. Некоторые из алжирских вин были довольно неплохими, и мы смаковали их, когда наши собственные запасы заканчивались. Вначале у нас не было возможности выезжать за город, но позднее американцы подарили пару джипов, и мы разъезжали когда и куда вздумается.
Отель «Алетти», где разместились военные и журналисты, был известен самыми дорогими женщинами – 5000 франков за ночь. У длинной стойки бара мы иногда встречали школьных друзей и узнавали лица, которые не видели многие годы. Это были незабываемые встречи. К сожалению, ресторан гостиницы закрывался слишком рано, и мы шли продолжать кутеж в других заведениях. Кабаре находилось в захудалом кафе, где нас потчевали суррогатом шампанского, который поднимал настроение, но ухудшал пищеварение. Ночная жизнь завершалась в кафе «Оазис», где наши желудки окончательно выходили из строя. Возможно, те, кто хорошо знал город, проводили время лучше, но мы так и не нашли заведений, куда стоило бы ходить регулярно.
Черно-белые контрасты нашей жизни особенно обозначились в Алжире. Пока мы готовились к следующему патрулированию, другие подводные лодки приходили и уходили. Уходили на три недели к берегам Европы. Тем временем жизнь в белом городе шла своим чередом.
Алжир дышал историей. Высокие здания и бульвары, похожие на парижские, не могли скрыть влияния различных рас и религий. Итальянцы, мальтийцы, испанцы и французы смешались здесь с арабами, евреями, кабилами и неграми. Этот французский город возвышается над белыми скалами, которые когда-то защищали старую мавританскую крепость. В конце длинной, окаймленной деревьями улицы высилась белоснежная турецкая мечеть, а неподалеку расположилась синагога.
В поисках новой империи французы не сумели преодолеть влияние прошлого. Внимание привлекали не шикарные магазины и вереницы машин, а старый город. Касба
[2] умеет хранить свои тайны. Между Востоком и Западом существует труднопреодолимый духовный барьер. В самом центре этого современного города жизнь продолжает течь по старинке. Даже война не смогла нарушить ее ход. Мы не входили в касбу, хотя Томас Кук в мирное время занимался тем, что водил туристов по улочкам и переулкам старого города. Те несколько моряков, которые последовали за арабками и углубились в касбу ночью, так и не вернулись на свои корабли. Все очарование Алжира было сосредоточено в тихих закоулках старого города. Что там происходило? Мы могли только гадать, качать головами и удивляться безмолвному величию Востока.
Тем временем начали вырисовываться контуры войны на море. Эсминцы, крейсера и другие военные корабли следовали вдоль побережья за армией, которая двигалась по дорогам Египта и Алжира. Эскорты сопровождали конвои в Гибралтарском проливе и провожали их до портов выгрузки – Алжира, Бона, Орана. Тральщики бороздили спорную зону у побережья Туниса. То же самое можно было наблюдать в районе Триполи. В это время на холмах Северной Африки шли ожесточенные наземные бои.
Наша задача оказалась несложной. Мы курсировали вдоль береговой линии между мысом Снартивенто и испанской границей и перехватывали все вражеские суда, которые пытались пересечь Средиземное море.
Зона действий была довольно большой. У штаба ВМС едва хватало подлодок, чтобы охватить южное побережье Франции, Корсику, Сардинию, запад Италии и Адриатику. Александер хотел, чтобы Роммель получал меньше горючего для своих танков. Дополнительные морские коммуникации имели для немцев большое значение, так как их железнодорожная сеть была перегружена. Действия английских подводных лодок носили тактический и в то же время стратегический характер.
Нам было интересно, каким будет следующее задание. Тем временем Алжир начали бомбить, и его яркие ночные огни несколько померкли.
Час назад зашло солнце. Небо потемнело, и город представляет собой скопление огней. Стоит удивительная тишина. Тихо настолько, что с палубы плавучей базы слышно, как разговаривают люди в другом конце гавани. Издалека доносится красивая мелодия вальса. Мы устроили танцевальный вечер – пары медленно кружат в кают-компании. В вестибюле разговоры, смех, сигаретный дым и блеск женских вечерних нарядов. Чуть выше, на палубе, устремили в небо стволы две наши 4-дюймовые пушки.
В темной воде гавани отражаются отблески огней. Напротив плавучей базы стоят два крейсера. Вдалеке идет разгрузка торговых судов, слышны скрипы и стоны грузовой стрелы. Примерно в 200 ярдах от нас у мола видны пустые, забытые подводные лодки.
