У Питера на лице выражение довольства. Он неплохо порыбачил с помощью подрывных зарядов. На столе в его маленькой кухне лежат, поблескивая чешуей, семь крупных кефалей и пятнадцать желтохвостов. Мы выгружаем из сумки бутылки, включаем патефон, достаем игральные кости. За окном в воде в самом конце причала виден светящийся фосфором след какого-то ночного пловца. В бунгало тускло светят масляные лампы, слышен звон бокалов. Издалека доносится ритмичный барабанный бой. Это веселятся местные жители, прибывшие сюда с Малабарского берега. Низко над гаванью видны падающие огни возвращающегося из дозора самолета. Вдали мигает сигнальная лампа невидимого судна, патрулирующего в заливе у входа в гавань. Война продолжается. Тем временем мы потягиваем виски, которое горячит нашу кровь. Кто-то начинает медленный танец на деревянной террасе, слышен громкий смех играющих в кости. Мимо бунгало пробегает девушка в купальнике, который все еще светится фосфорическим светом.
Пора уходить. Питер вызвался подвезти нас на своем большом грузовике. Мы сидим в кузове, подпрыгиваем на ухабах и что-то напеваем. Такие ночи запоминаются надолго. Впоследствии, когда нас будут спрашивать, нравилось ли нам служить на подводной лодке, мы ответим, что нравилось. Но при этом будем иметь в виду не то время, в течение которого мы находились в море, а счастливые дни, проведенные на берегу – в Алжире, Бейруте, Порт-Саиде, Адене и Тринкомали. Мы с удовольствием вспомним острова Эгейского моря, залитое солнцем побережье Франции и заснеженные вершины Суматры. Гораздо реже будем мысленно возвращаться к тем редким моментам, когда мы дрались с врагом. Эти сражения блекли и изглаживались из памяти, словно кильватер судна. Они не оставляли глубоких следов в наших воспоминаниях.
Жизнь была полна резких контрастов. Еще несколько дней назад мы патрулировали в темных водах Малаккского пролива возле заросших джунглями островов, а уже сегодня загораем с друзьями на белом песчаном пляже или танцуем под звездами на открытой площадке нашей столовой. Такими были контрасты – свет и тень.
Спустя некоторое время вокруг нас сгустилась атмосфера таинственности, которая ощущалась во всем. Командир подолгу совещался наедине с мрачного вида военными, на лодку приносили подозрительные пакеты. Судя по всему, готовилась какая-то совместная операция, и, помня о печальном опыте с парнями из ВР и БО, мы не особенно радовались этому. Каждый день нас навещали армейские офицеры все более высокого ранга, их знаки отличия блестели все сильнее, оттенки беретов становились все ярче. Явно замышлялось что-то очень серьезное.
Несмотря на то что почти все на плавучей базе знали о предстоящей секретной операции, когда военные решили провести учения по высадке на берег, мы отплыли, соблюдая конспирацию, и стали на бочку в отдаленном уголке гавани. Группа высадки состояла из пяти офицеров, двух армейских сигнальщиков и шести индийцев. Работа была нелегкая. Груз, который они собирались взять с собой, весил 8 тысяч фунтов. Мы тренировались и спорили, часами отрабатывали способ выгрузки груза на вражеский берег. Работа была утомительной, но интересной, и в конце концов все трудности остались позади.
Наступил чудный вечер, когда наша лодка покидала гавань с пассажирами и грузом. До мола за нами следовало несколько яхт с друзьями, которые провожали нас. Плавучая база сигналами пожелала нам удачи. Корабль, охраняющий мол, лихо отсалютовал. Когда лодка повернула на восток, подул бриз с моря, и сразу исчезла легкая грусть от расставания с друзьями. В кают-компании царило радостное оживление. За кормой садилось солнце. На розовом фоне неба вырисовывались очертания судов идущего с юга конвоя, которые везли грузы из Англии. Вскоре они исчезли из виду, и мы продолжали движение по бескрайним водным пространствам, отделяющим нас от врага. Было 15 декабря, до Рождества оставалось десять дней.
На рассвете 20 декабря мы погрузились, приблизились к заросшему джунглями берегу и стали ждать восхода солнца. Наши пассажиры уже давно встали и готовились к высадке: смазывали и чистили свои винтовки, пистолеты и ножи. В торпедном отсеке матросы собирали для них шлюпки. Эти складные шлюпки представляли собой модернизированную версию разборной байдарки мирных времен. Собирать их было довольно просто: нужно сильно надавить на днище, в результате чего появлялись нос и корма, и затем скрепить конструкцию скобой. Я опасался, что материал не выдержит напряжения, но все прошло гладко – дерево и парусина выдержали испытание.
Резиновыми лодками занимался наш механик Монти, пропустивший предыдущее патрулирование в связи с приступом дизентерии. Ему помогал Гарри, который хотел реабилитироваться после неудачи во время высадки в Эгейском море. Я должен был стоять на мостике и отвечать за связь с берегом и за то, чтобы лодка не наскочила на скалы. Время «Ч» должно было наступить через девяносто минут после заката солнца. Мы вспомнили голливудские фильмы и сверили часы. Чернить лица ваксой было не обязательно, лица индийцев и так были достаточно темными, а что касается остальных, то, как разъяснил нам майор, остроглазые японцы все равно заметят белые ладони англичан, как это не раз случалось в джунглях Бирмы.
С помощью фотографий, сделанных летчиками ВВС, мы отыскали между скалами отлогий берег и выбрали ориентиры, которые могли пригодиться ночью. Прямо от песчаного берега поднимался склон заросшего лесом холма. Местность была совершенно неисследованной, и поэтому нехватка пресной воды и агрессивность туземных племен беспокоили майора куда больше, чем возможное столкновение с японцами. Тамошние туземцы охотились за скальпами, и их не интересовало, какого цвета будет трофей, белого или желтого. Вспомнив об отравленных стрелах, наши пассажиры принялись устанавливать прицелы своих длинноствольных пистолетов.
К счастью, погода была тихой. Легкие волны спокойно набегали на прибрежные рифы. Примерно в шести милях к северу находилась небольшая деревушка, в которой мог быть расквартирован японский патруль. Однако потом выяснилось, что в этом районе располагались части индийской национальной армии Чандра Боса. Ведение боевых действий в джунглях не было ее сильной стороной.
В эту ночь мы организовали званый обед. Всем налили по бокалу пива, и командир произнес тост за успех наших гостей, которые с нетерпением ждали высадки и имели вид уверенных в себе людей. На пути из Тринкомали нашу лодку часто бомбили, и майор заявил, что предпочитает находиться в джунглях среди клещей и москитов. Он и его подчиненные считали нас немного чокнутыми за то, что мы добровольно соглашались проводить столько времени в этой тесной стальной трубе.
Мы вновь внимательно рассмотрели намеченный план действий. Командир отвечал за безопасность подводной лодки и руководил всей операцией. Майор с некоторым скептицизмом относился к нашей роли в этой операции, пока мы не убедили его в том, что японцы легко смогут положить конец нашей морской карьере, если захватят кого-нибудь из его команды. Тогда мы еще не знали, как обстоят дела на берегу. Договорились, что желтый флаг, вывешенный в условленном месте в определенное время, означает, что вокруг все чисто и опасности нет. Обговорив все возможные нюансы, участники операции легли, чтобы часок соснуть.
