Когда снаряды противника начинают ложиться ближе, мы разворачиваемся и даем по нему последний залп. Почти одновременно в небе появляется японский гидросамолет. На берегу услышали стрельбу и хотят знать, что происходит.
– Прекратить огонь! – приказывает командир.
Пора уходить. До глубокой воды около 500 ярдов. Пока мы не можем погружаться и беззащитны перед воздушной атакой. Но наши двигатели ревут, и лодка послушно идет полным ходом. Гидросамолет приближается медленно, подпрыгивая на воздушных слоях, словно на ухабах. Разозленные тем, что нам помешали закончить дело, мы спускаемся на главный пост. Звучит сигнал погружения. Через десять секунд взрываются две бомбы, но слишком далеко от цели. Нас они не беспокоят.
Немного позднее поднимаем перископ. Я смотрю в окуляр, вижу землю, горы и кружащий над морем самолет. Над горящим судном, нашей второй целью, поднимаются клубы дыма. Это очень приятное зрелище. День подходит к концу. В итоге в приход можем записать подбитое каботажное судно, а в графу расходов – сорок снарядов и одну форменную рубашку, оставленную на мостике во время погружения. Неплохо. Могло быть хуже.
В эту ночь, стоя на мостике, я особенно остро ощутил одиночество и оторванность от мира. Не было никаких огней, кроме мерцающих звезд, и теней, кроме отражения нашей лодки в воде. Во все стороны простиралась вдаль бесконечная морская гладь. Когда я спустился на обед, меня поразил донесшийся из радиоприемника спокойный женский голос, произнесший: «Би-би-си передает программу для военнослужащих». Мне он показался голосом с другой планеты.
На следующий день враг попытался перехватить инициативу. В то время как мы спокойно шли на север по направлению к Бангкоку, японцы собрали группу судов и послали в море конвой, который, по-видимому, должен был привлечь наше внимание и спровоцировать на атаку. Они часто использовали суда в качестве приманки в надежде, что мы клюнем на нее и тем самым обнаружим себя. Эта уловка была не нова, но в этот раз, кажется, отчасти оправдалась. Два каботажных судна в сопровождении трех противолодочных кораблей, дымя трубами, шли с северо-запада. Как только мы заметили их в туманной дымке и услышали в наушниках гидрофона шум двигателей, решили, что такую добычу упускать нельзя, и быстро заняли места по боевому расписанию. Лодка двигалась бесшумно в тихой воде между воткнутыми в дно рейками. К западу и востоку от нас была земля: она делилась и колебалась в горячих потоках воздуха. Над морем с безразличным видом кружили птицы.
Мы начали атаку на глубине 9 фатомов, или 54 фута. Глубина недостаточная, но лодки не видно, и это было главным в тот момент. Надеясь, что наш перископ примут за одну из рыбацких реек, мы уверенно направились к цели, к более крупному каботажному судну. Командир в перископ наблюдал за тем, что происходит наверху, и сообщал нам: «Небольшой зигзаг. Азимут такой-то. Дальность такая-то. Один из противолодочных кораблей рядом». Когда подлодка находились примерно в тысяче ярдов от цели, первый противолодочный корабль обнаружил нас и сменил курс. Командир выругался и сказал:
– Он приближается. Опустить перископ. Пятьдесят футов. Лево на борт!
Мы следили за показаниями глубиномера и ждали.
– Приближается с левого борта для атаки, – сообщил гидрофонист.
Через минуту, показавшуюся нам очень долгой, послышался шум двигался корабля. Сначала он был приглушенным, чуть слышным, и вдруг отчетливо прозвучал прямо над нашими головами, с пугающей отчетливостью сквозь стальной корпус донесся до нас свист его винтов. Казалось, можно различить звуки работы разных механизмов корабля.
Я стоял в проходе между кают-компанией и главным постом. Громко тикали переборочные часы. Мне показалось, что минутная стрелка застыла. Он не сбросит сейчас бомбу, думал я, не должен.
И вдруг рядом с лодкой раздались взрывы, заставившие тяжелую субмарину подпрыгнуть, словно поплавок. Все попадали. Слышен был звон разбивающейся посуды и свист вырывающегося откуда-то сжатого воздуха. Прямо над моей головой отскочил в сторону бортовой клапан, и струя воды с шипением стала заливать пол. Лампы замигали, но продолжали гореть. Из разных отсеков поступали доклады о незначительных повреждениях. Едва придя в себя, мы принялись за работу.
Повар заткнул пальцем отверстие, откуда била вода. Из-под шкафа в кают-компании со свистом выходил сжатый воздух. Мы ползали с фонарями на карачках по полу, пытаясь отыскать утечку, но нам это долго не удавалось. В конце концов выяснили, что место утечки находится рядом с предохранителями главной батареи. Первый, кто сунулся туда, вылетел обратно как ошпаренный. Бледный и обессиленный, он повалился на пол. Мы накрыли его одеялом. Через мгновение от шкафа отпрянул штурман. Он прижимал руку к голове, покачивался и чертыхался. Воздух продолжал выходить, и давление начало расти.
Через десять минут я отправился на главный пост, чтобы выяснить, как обстоят дела. За нами охотились два противолодочных корабля. Они двигались над нами зигзагами, и мы ничего не могли с этим поделать. Одна из носовых цистерн наполнилась водой, нос лодки опустился и едва не касался дна. Один из винтов был поврежден и завывал, словно скрипка. Перемещаясь на одном двигателе, мы пытались изменить курс и уйти от преследователей.
Прошло два часа, но ничего не изменилось. Давление достигло пяти дюймов. Мы попытались уйти на полном ходу, но шум поднялся такой, что пришлось отказаться от этой затеи. Враги, конечно, слышали этот шум, но продолжали кружить над нами и крутить ручки гидролокатора. Нам показалось странным, что они не сбрасывали глубинные бомбы. Потом мы пришли к выводу, что японцы применяли контактные взрыватели, которые не срабатывали в мягком иле.
Как обычно, японцы утомились первыми. Слышно, как они уходят на юго-восток. Их мачты еще были видны вдали, когда мы всплыли, чтобы уменьшить давление в лодке. Открыли люк – затхлый воздух устремился из него мощным потоком. Одновременно у всех моих товарищей вырвался вздох облегчения.
Так завершилось это неудачное патрулирование. Мы еще успели обнаружить две американские подлодки, которые играли в прятки, пытаясь опознать друг друга, и услышать по рации, что в десяти милях к юго-востоку от нас американская «волчья стая»
[12] пустила ко дну какое-то судно. Запас топлива подходил к концу, и мы успели пресытиться Сиамским заливом, поэтому повернули на северо-восток и взяли курс на Манилу.
Глава 25
Август – не лучшее время на Филиппинах. Над полуостровом Батаан постоянно висят тучи, солнца не видно целыми днями. Сырость напоминает нам о времени, проведенном в водах Шотландии, когда мы с нетерпением ожидали грозу, только здесь в это время не бывает гроз.
Если у тебя есть силы, можешь сходить на берег и попить холодное пиво в американском клубе. Можешь пить виски на плавучей базе или смотреть кино в душной темноте колодезной палубы. Если ты не пьешь, можешь в четвертый раз перечитать журнал «Сфера» за прошлый месяц и ложиться спать.
