— Ох уж мне это Приграничье, — пробормотал я с тяжелым вздохом, но возмущаться и ругаться не стал. А смысл? — Ладно, в любом случае спасибо за помощь, вы многое прояснили. Если вдруг возникнут какие-то соображения, дайте мне знать, хорошо?
— Обязательно.
Первый раз я видел Баладдар при свете звезд и понимал, что прекрасно обошелся бы без этого зрелища. Лишь иногда черный мрачный лабиринт улиц прерывался тусклыми светлыми квадратами, которые отбрасывали окна на камни брусчатки и соседние стены. Чудилось чье-то навязчивое пристальное внимание, будто некто ступал за мной след в след или следил с крыш. Над городом висела плотная, недружелюбная тишина, я ни в одном поселении прежде такой не слышал. Ни в одном живом поселении, и от этого делалось жутко. Но, впрочем, не настолько, чтобы поддаться страхам и удариться в панику.
Уже на подходе к нужному дому я задумался, а что буду делать, если лавка окажется закрыта. Но на мое счастье окна приветливо сияли, дверь была не заперта, а за стойкой сидел Лар и невозмутимо занимался оплеткой рукоятей.
— Привет. Как успехи? — с порога поинтересовался я. Отставной старшина исподлобья бросил на меня задумчивый взгляд и скомандовал вместо приветствия:
— Поднять щиты! Садись, давай тут поговорим. — Он кивнул на второй стул, и я не стал спорить.
— А что, есть о чем поговорить? — полюбопытствовал, устраиваясь рядом со стойкой и облокачиваясь на нее. — Имею в виду, какая-то информация по делу?
— Есть. Все это время Кошака не было в казармах. Он взял отпуск — а Пограничные имеют такое право, пусть им редко кто-то пользуется — и отбыл в неизвестном направлении.
— Но ты же говорил, что они не способны сами принимать ответственные решения.
— Именно, — кивнул Ларшакэн. — Заявление об отпуске он написал внезапно, где-то в полдень, весь день находился на территории, никуда не выходил, посетителей не принимал и при этом до определенного момента об отпуске явно не задумывался. Так что количество подозреваемых у нас уменьшается: мы точно знаем время первого контакта, никого постороннего в это время в казармах не было. Только те, кто заходит туда регулярно по долгу службы: этих людей особо не отмечают. Градоправитель, все четверо командующих обороной, командир Пограничной стражи, военный советник лакката и еще пятеро действующих старших офицеров. Ну и сам лаккат. Это вообще не его обязанность, но он старается по возможности вникать.
Пока Лар говорил, я нашел в блокноте нужные имена. Все перечисленные находились в самом начале списка, так что ничего нового собеседник сейчас не сообщил. Зато заметно сократил количество основных подозреваемых.
— Ага, или это был перевертыш под личиной, — задумчиво протянул я. — Но с другой стороны, личину он не мог выбрать наобум, должен был как минимум точно знать, что нужного человека не окажется в это время в казармах. Значит, надо поговорить со всеми указанными лицами, особенно с лаккатом. Вдруг кто-то из них не заходил в тот день в казармы, а его там видели? Шансов вычислить, конечно, мало, но хоть какая-то зацепка. Плюнуть, что ли, на здравый смысл и пойти на бал, там-то они все точно будут!
— Почему лаккат — особенно? — полюбопытствовал Лар. — Нормальный мужик.
— Вот именно это и настораживает, — хмыкнул я в ответ. — Какой-то он слишком хороший. И маги о нем отзывались как о замечательном парне, совсем не заносчивом и исключительно воспитанном. Не могу сказать, что я всерьез разочарован во всех благородных господах, среди них попадаются замечательные люди, но тут… в общем, не знаю, подозрителен он мне. Ладно, а что-нибудь о ближайшем окружении Ла’Кашшана выяснилось?
— Ничего нового. Как и все Пограничные, он одиночка. Как многие — выходец из большой бедной семьи, которого отдали в учебку, не имея возможности прокормить еще один рот. Отношений с родными не поддерживал. Женщины… была одна более-менее постоянная, которую нельзя причислить к продажным девкам, но она тоже ничего не знает. Я поспрашивал старшин друг о друге и об их командире и не выяснил ничего, что могло бы натолкнуть на решение. Никто не вел себя подозрительно, ничего нового не происходило. Всякое бывает, и не исключено, что кто-то что-то умудрился скрыть, но… По опыту — скрывать что-то в таком тесном коллективе дольше недели невозможно. Может, суть проблемы и удастся утаить, но о самом факте ее существования догадаются быстро. Я это, собственно, к чему… Вряд ли кто-то из них замешан в серьезном заговоре, какие бы цели тот ни преследовал. Поэтому предлагаю все-таки сосредоточиться на старших офицерах.
— Логично, — признал со вздохом. — Хотя я окончательно перестал понимать, что происходит. Кто-то в самом деле отправил Пограничного в столицу, сопровождать некоего гонца. Как при такой охране гонца умудрились убить?! Причем его страж остался жив, да еще преспокойно вернулся домой.
— Я вижу только один вариант, — пожав плечами, проговорил Ларшакэн, — перед убийством стража отпустили домой, и сделать это мог тот же перевертыш под личиной: никто из старших офицеров так надолго не отлучался из города.
— Ладно, утром отправлю весточку в столицу со словесными портретами наших фигурантов, может, кто-нибудь их видел. Или перевертыша под личиной.
— Ты узнал что-нибудь про этих существ?
— Гораздо меньше, чем хотелось бы, — ответил честно и пересказал все то, что мы успели вычитать в энциклопедиях.
— Сможешь накинуть эти чары на дверь лавки? — через пару мгновений спросил Лар. — И на какой-нибудь предмет, чтобы можно было проверять всех окружающих.
— Кхм. Подумаю. На дверь-то хоть сейчас могу, а с артефактом сложнее, я в этом вопросе не специалист. А тебе зачем?
— На всякий случай. Мне очень не нравится, что вокруг расхаживают некие твари, способные принимать любой облик, — мрачно проговорил отставной страж, и я почти посочувствовал этим существам: уж очень недоброе многообещающее выражение приняла физиономия Лара.
Впрочем, справедливости ради стоит отметить, выражение у нее всегда такое. Иссеченное шрамами квадратное лицо с холодными, выцветшими серыми глубоко посаженными глазами под нависающими тяжелыми бровями всегда казалось пугающим и злым, особенно когда этот тип пытался улыбаться.
— Они не твари, они разумные существа, — возразил я. — Это расизм.
— Да как скажешь, — легко, со смешком отмахнулся собеседник. — Ты, главное, наколдовать не забудь.
— Угу. Лар, а можно я задам один неудобный вопрос? Что за способности передаются в роду Ойши?
— Понятия не имею, — вновь хмыкнув, легко отозвался мужчина. — Не смотри на меня так, я правда не знаю, откуда все это взялось и что это такое. Что-то наследственное, уже далеко не первое поколение. И Кай не знал. Он шутил, что это аллергия на Серых: в их отсутствие даже припадок ярости никогда не провоцирует проявления этой силы. Но вопрос надо задавать Ойше, она сама лучше сможет все описать. Ты ее подобным не обидишь и не заденешь, не волнуйся.
