— Доброго дня, господин Л’Амишшар. Простите, но конкретно, в двух словах, сформулировать всего я не могу. Скажем так, я хочу задать несколько общих вопросов, составить представление…
— Королевский эмиссар преодолел такое расстояние, чтобы поговорить об отвлеченном? — Лаккат вопросительно и недоверчиво вскинул брови.
— Не так чтобы совсем отвлеченном, просто целей у меня несколько, и их очень долго формулировать. Вы помните Ортавия Савара? Он некоторое время служил королевским проверяющим в ваших землях.
— Конкретно в моих землях Савар появлялся всего пару раз, к моменту принятия мной титула он уже стал стар и, насколько я знаю, лет десять как вышел в отставку. А чем вызван такой интерес?
— Он умер при странных обстоятельствах. Вернее, в самой его смерти ничего удивительного нет, проблема в другом. Перед самой смертью он отправил послание, где якобы содержалась информация, которая позволила бы окончательно решить проблему Серых.
— Якобы? — Раймэр подался вперед, сверля меня требовательным взглядом и хмурясь.
— Послание, увы, не дошло до адресата, курьер был убит, — ответил спокойно, наблюдая за реакцией. Лаккат расслабился, откинулся на спинку кресла, помассировал переносицу и пару секунд молчал, прикрыв глаза.
— Досадно. Мягко говоря.
— Очень мягко, — задумчиво подтвердил я.
— Ладно, а от меня-то вы чего хотели?
— Я просто прощупываю почву и знакомлюсь с местными обитателями. Рядовые граждане не слишком-то расположены к общению с чужаками, и это существенно осложняет работу. Хотелось узнать, какова обстановка в высших слоях общества. Ну и, кроме того, господин Савар получил эту информацию от кого-то из местных. Сомневаюсь, что ее источником стала какая-то кухарка, передающая соседские сплетни, скорее — человек образованный и имеющий доступ к информации если не секретной, то как минимум малораспространенной. Да и с Саваром он наверняка был знаком и доверял проверяющему, если обратился именно к нему.
— Если бы я получил подобную информацию, сорвался бы в столицу, бросив все, и сам добился бы аудиенции у короля, — заверил меня Раймэр. — А не отправлял бы с курьерами.
— Понимаю, — кивнул я, не давая никакой оценки сказанному. — Вы только что достаточно резко высказались о том, что в ваших землях Савар бывал всего пару раз. Мне непонятна эта категоричность. Вы не готовились к принятию титула и не вникали в обязанности лакката заранее? Или я что-то не так понял?
— Отчего же, — он желчно усмехнулся, — все так. Хотя мне казалось, что эта история докатилась и до столицы, разве нет?
— Не уверен, что я в те времена был именно там, — ответил спокойно. — Если не ошибаюсь, как раз в это время шла война с Эштаром, да?
— Именно, — кивнул Раймэр и смерил меня задумчивым оценивающим взглядом, в котором мне почудилось даже некоторое уважение. — Если вкратце, я не должен был наследовать отцу, планировал посвятить себя алхимии. У нас с ним вообще были достаточно напряженные отношения. Но мой старший брат погиб, после его смерти слег отец и буквально через пару месяцев тоже отправился на суд к богам, так что волей-неволей пришлось принимать власть.
— У вас неплохо получается для человека, который никогда не готовился к подобному, — заметил я.
— За комплимент спасибо, но благодарить стоит не меня, а советников отца. Без них, боюсь, я бы пустил по ветру город и весь лаккат, — со смешком предположил Л’Амишшар. А я подумал, что и манерой общения мой нынешний собеседник походит скорее на коллегу-мага, чем на правителя.
— Советников? — переспросил быстро. — Много их? И кто из них отвечает за вопросы обороны и все, что связано с Серыми?
— Всего четверо, а военный советник — Венгор Ла’Тайришар. Он ровесник моего отца, но весьма бодрый старикан.
— Он сейчас в ратуше? Я бы и с ним тоже хотел поговорить. Потом, когда мы закончим.
— Должен быть. — Лаккат пожал плечами. — Он редко покидает башню, возраст не располагает к прогулкам и личным инспекциям, эту функцию выполняет его сын, Навираш.
— С ним у вас тоже напряженные отношения? — уточнил я, продолжая внимательно наблюдать за мимикой собеседника.
— А вы проницательный человек, аркаяр, — со смешком заметил Раймэр. — Он был хорошим другом брата. Ну как — хорошим? Я считал так. Но я что-то не припомню за ним особенной скорби о почившем друге. Поговаривают… А впрочем, не желаю повторять сплетни, пообщайтесь с ним лучше сами.
— И все-таки?
— Это официальный допрос? — резко возразил собеседник. — А если нет, то я предпочту промолчать.
— Не горячитесь, это полностью ваше право. — Я поспешил пойти на попятную, чтобы не отбить у него вовсе желание общаться. — Давайте сменим тему. Что вы знаете о сущности, заключенной в ратуше?
— Какой сущности? — Раймэр растерянно уставился на меня.
— Вы что, ее не чувствуете? — в свою очередь опешил я.
— Я… а, ну да, есть что-то такое, — несколько смутившись, заговорил он. — Простите, я настолько привык, что не воспринимаю ее. Сейчас вот вы напомнили, сразу сообразил, — признался мужчина, что заставило меня крепко задуматься.
Если сущность в ратушу заточил его предок и если именно он наложил проклятие, мог ли позволить себе забыть такой важный факт собственной биографии? Не думаю. Он наверняка поставил бы именно себя хранителем тайны, да элементарный здравый смысл требовал подобного решения! Так что либо первый Л’Амишшар не имеет отношения к сущности в ратуше, либо проклятие — не его рук дело, либо все это — какие-то совершенно другие чары, либо… нынешний лаккат Приграничья не имеет прямого отношения к крови Л’Амишшар.
Уж не отсюда ли проблемы взаимопонимания отца и младшего сына?
— Постарайтесь вспомнить, ваш отец ничего не говорил об этой сущности, о ратуше, о ее истории?
— Увы, я не помню. — Собеседник развел руками. — Отец умер три года назад, а отношения наши испортились за много лет до этого.
— Но в последнее время, когда он болел, ничего странного не говорил?
— Напротив, он говорил очень много странного. — Собеседник горько усмехнулся. — То проклинал мать, называя ее предательницей, то звал брата, то твердил про какую-то жертву, которая необходима Баладдару. Не узнавал не только меня, но всех своих советников и помощников. Целители говорили, что он повредился умом от горя.
— Жертву? А не вспомните ли вы подробнее, что именно он об этом говорил?
— Боги с вами! Нет, конечно. Поймите меня правильно, это происходило несколько лет назад, и я гораздо сильнее был озабочен необходимостью сохранить порядок в лаккате и защитить от Серых все крепости, о существовании которых до того момента даже не слышал. Увы, с землеописанием я никогда не дружил и никогда не интересовался подобными вопросами.
Был бы наследником, меня бы заставили, а так — отец пустил мое воспитание на самотек, и мне гораздо более интересной казалась магия. Да и сейчас кажется. А что, вы полагаете, будто эти утверждения имели под собой некую почву? То есть это были не бредни умирающего старика? Он имел в виду что-то конкретное?
