— Я все сильнее сомневаюсь, что классическая магия поможет во всем этом разобраться. Вспомни, тебя прежде никто не пытался убить без предупреждения?
— Я бы запомнила, — с сарказмом ответила оружейница.
— Тогда получается, что прежде ты с перевертышами не сталкивалась. А учитывая, что ты общаешься со многими людьми и в городе тебя знают хорошо, вывод я могу сделать только один: если покойный был не единственным перевертышем в городе, то их здесь, по крайней мере, очень мало. Ладно, давай мы с этой несчастной сейчас пройдем куда-нибудь в дальний конец дома, и я попробую ее успокоить.
— Удачи, — хмыкнула Нойшарэ.
Но на этом сегодняшние сюрпризы не закончились. Разговор вновь оборвался, когда земля под ногами сильно дернулась, толкнула под колени и заставила пошатнуться, а в следующее мгновение воздух наполнился вязким тяжелым гулом, вызывающим зуд в зубах и мурашки на спине.
— Что это? — настороженно уточнил я, переводя взгляд с оружейницы на Лара и обратно.
— Серые, — одновременно выдохнули они. — Вот и разрешилась твоя дилемма с балом: он отменяется, — насмешливо добавила девушка.
Замешательство длилось пару секунд, а потом все разом пришло в движение. Из неприметного сундука в углу лавки было извлечено снаряжение. Короткая куртка с длинными рукавами, выполнявшая роль поддоспешника, кольчуга, войлочная шапочка подшлемника, шлем-шишак с бармицей, все — в двух экземплярах. Особенно странно смотрелся маленький размер, на Ойшу.
— Ты что, собираешься туда идти? — наконец отмер Таллий и недовольно уставился на девушку. Оружейница, не удостоив его ответом, продолжила уверенными отточенными движениями надевать на себя снаряжение. Северянин, не дождавшись реакции, двинулся к ней, явно намереваясь совершить большую глупость.
Мгновение я сомневался, позволить ему или нет, но потом все-таки решил вмешаться. Тем более что тот удачно оказался рядом со мной, а перевертыш отчего-то притихла и присмирела, и я рискнул высвободить одну руку.
— Стой! — окликнул его и ухватил за локоть. Таллий раздраженно дернул рукой, но когда его не выпустили, недовольно обернулся. — Ойша — не северянка. Помни об этом. Она знает, что делает.
Таллий несколько секунд сверлил меня напряженным взглядом, но потом смирился, едва заметно кивнул и замер на месте.
— Лар, одна просьба. Можешь остаться здесь и присмотреть за этой? — уточнил я, кивнув на перевертыша. — Это важно, правда.
Остальным присутствующим я доверял не меньше, а к Ларшакэну обратился по одной простой причине: бывший Пограничный производил впечатление наиболее адекватного и здравомыслящего из присутствующих. И судя по тому, как он весело ухмыльнулся, окинув нас троих взглядом, и понимающе кивнул, ход моих мыслей понял правильно.
Оставлять с перевертышем Ойшу, которая вызывала у девочки немотивированную агрессию, глупо, да и не получится добром уговорить ее остаться, особенно после порыва Таллия. Северянин наверняка не согласится выпустить из поля зрения свою зазнобу (если я правильно поставил ему диагноз, в чем, наблюдая странную бездеятельность закадычного врага, уже здорово сомневался). А от меня банально будет больше пользы на стенах, чем от пусть очень хорошего, но единственного бойца. Не говоря уже о том, что меня начинало едва ощутимо потряхивать от азарта и предвкушения, и не заметить этого опытный вояка не мог.
Нет, я вполне способен был при необходимости сделать над собой усилие — чай, не мальчишка — и усидеть на месте, но посмотреть своими глазами на такое легендарное событие хотелось. Я уже столько слышал про Серых и настолько устал от местной паранойи, что просто не мог себе позволить упустить этот шанс! Ну и… любопытство, банальное человеческое любопытство, никуда от него не деться.
Сколько ни била меня жизнь, сколько ни окунала мордой в дерьмо военных действий, а все равно толком бояться смерти и сторониться передовой не научила. Все принималось легко. Так что… наверное, я все же мальчишка и уже никогда не повзрослею окончательно.
Таллий Анатар
Приграничье производило странное впечатление. Оно представляло собой нечто среднее между моей родиной и Тураном, и оттого было гораздо сложнее воспринимать местные обычаи и порядки. В какой-то момент казалось, что я дома, но в следующую секунду происходило нечто, совершенно выбивающее из колеи. В Туране я привык — и ко лжи в глазах, и к враждебности соседей друг к другу, и к нежеланию помогать, и к лени, и к беспринципности. Не повсеместным, но дома их почти не было, так что контраст в первое время казался разительным. Я даже к женоподобности многих тамошних мужчин перестал относиться с тем отвращением, какое испытывал поначалу. Да, противоестественно, убого, но — это их выбор, мне они никто, и, более того, их бесхребетность зачастую играла мне на руку вместе с другой крайностью — темпераментностью и горячностью, каких я на севере тоже не встречал.
В Приграничье на первый взгляд все было как дома. В почете сила, надежная рука, мужество. А вот с чем никак не получалось смириться на этом фоне — с местными женщинами. Первое время я просто не обращал на них внимания, а потом… познакомился с Нойшарэ. Симпатичная молодая девушка, занимающаяся сугубо мужским ремеслом, просто не желала укладываться в картину мира, но еще меньше туда хотел укладываться ее мужской характер.
В первый момент я решил, что это блажь, некоторая вынужденная мера. Нет мужчины, способного обеспечить ей достойную жизнь, приходится зарабатывать самой. Но чем дольше за ней наблюдал, тем сильнее запутывался в ее характере, поведении и предпочтениях.
Но смириться с ее ремеслом я еще мог, а вот сегодняшнее поведение оружейницы не укладывалось ни в какие рамки и вызывало непроходящее глухое раздражение. Не только ее поведение, но и поведение окружающих ее мужчин. Ларшакэн, игравший роль ее отца, спокойно отпускал девчонку на смерть, оставаясь в доме. Это было дико, настолько неправильно и противоестественно, что я никак не мог выразить вслух всю глубину собственного возмущения и смятения. Наверное, именно из-за этой растерянности послушался Тагреная, не стал вмешиваться и высказываться, а просто сосредоточился на сборах.
Чувствуя на себе любопытные взгляды таров, расстегнул крепления накидки и, оглядевшись, просто положил ее на стойку, следом — камзол. Быстро собрал волосы в хвост, чтобы не мешали, и вопросительно посмотрел на Тагреная и Ойшу.
— Мне казалось, времени, чтобы добраться до стены, у нас немного. Разве нет?
Маг с оружейницей растерянно переглянулись, потом опомнились и устремились на выход.
— А где твое оружие? — поинтересовалась девушка.
— Увидишь, — отмахнулся спокойно, и на этом разговоры кончились. Мы побежали.
Одно могу сказать с уверенностью: хорошо, что сейчас здесь весна, вечер, а потому по местным меркам довольно прохладно. Было бы лето, и эта эскапада закончилась бы для меня достаточно постыдно и очень быстро — банальным тепловым ударом по дороге. Духота и без того не позволяла дышать нормально, но сейчас она казалась терпимой.
