Когда Таллий бесцеремонно схватил меня за руку и потащил следом за Ларом, я в первый момент аж задохнулась от возмущения, а потом пришла в себя и — промолчала. Чутье подсказывало, что мужчине сейчас совсем не до моих мелких обид и недовольства, что держится он на одном упрямстве, и хорошо, что есть силы идти. Да еще очень кстати вспомнились слова Тагреная о воспитании, которое порой руководит поступками на рефлекторном уровне. Наверное, глупо требовать от человека, который всю свою жизнь учился прятать женщину за спину, готовности вот так с ходу в экстремальной ситуации встать с ней плечом к плечу. А высказаться я смогу и потом. Лучше всего предварительно хорошенько обдумать то, что буду говорить, и… все остальное. Включая собственные ощущения от этого прикосновения и сопутствующие эмоции.
Этот жест северянина, ощущение своей руки в мужской ладони не раздражали. Сердили как посягательство на свободу, как вторжение в личное пространство, но на сознательном уровне, когда я об этом задумывалась. Более того, ощущение это было приятным. Не как поцелуй, совсем иначе. Непонятно, но как будто знакомо.
Почти всю дорогу я думала об этом и пыталась сообразить, что именно ощущаю, а потом наконец поняла: доверие. Не жесткие тиски, в которые меня зажали против воли, а… надежную крепкую руку, помогающую и поддерживающую. Не мужчину, посягающего на мою свободу и желающего запереть в клетке, а кого-то близкого, понимающего, важного, достойного доверия и знающего, как лучше. Как Лар.
Последняя мысль и ассоциация вызвали почти панику своим очевидным противоречием действительности. Это северянин — понимающий? Это этот бледнорожий чужак, которого я почти не знаю — достоин доверия? Настолько, что удостоился сравнения с Ларшакэном?!
Впрочем, глупо отрицать очевидное, Таллий действительно походил на отставного старшину. Не внешне и даже не столько характером, сколько непоколебимым внутренним спокойствием и уверенностью. Как и Лар, он явно отдавал себе отчет в каждом поступке, понимал, какими окажутся последствия, и был готов в полной мере за них ответить. Может, не всегда, и какие-то спонтанные эмоциональные проявления тоже были ему свойственны, но… ведь и Ларшакэн много лет назад, даже служа Пограничным, совершил очень нерациональный поступок, на который не имел права: помог старому другу спасти его дочь.
Не знаю, до чего бы я додумалась в итоге, но у основания ратуши нам пришлось забыть об отвлеченных мыслях. Откуда-то возникли люди, которые в моем представлении должны были вообще-то неотлучно находиться в башне и, возможно, даже попасться нам на дороге: комендант, многочисленная стража, какие-то женщины, даже дети. Все эти люди суетились, кричали, мешали друг другу, нам и страже, пытавшейся навести порядок.
Командирский голос Лара, зовущий целителя, с легкостью перекрыл общий гам, даже заставил его на несколько секунд утихнуть. Нужный специалист, к счастью, обнаружился поблизости, и не один. Так что мага поспешили забрать, а Таллий, отмахнувшись от попыток уложить на носилки и его, аккуратно поставил меня рядом с отставным старшиной и только после этого явно нехотя разжал руку. Меня тоже попытались увести, чтобы обработать рану на руке, но я клятвенно пообещала зайти чуть позже: возле ратуши объявился Таймарен, и с ним стоило объясниться. А рука… что — рука? Даже почти не больно. Лар тоже не стал настаивать на немедленном оказании помощи. Видел, что рана несерьезная, а над подобными мелочами он никогда не трясся. Не северянин, чай!
От размышлений о последнем, которые непременно испортили бы настроение, меня спас тот же самый Тай. Появление следователя — то есть явно старшего по званию — стражу приободрило и дисциплинировало, так что порядок восстановили в считаные секунды, и тут же начались расспросы.
Поскольку никто никого никуда не уводил и слушать не мешал, вскоре я уже знала еще одну точку зрения на события в башне. Выяснилось, что всех ее обитателей заперли в тех комнатах, в которых они находились до полуночи. Двери просто перестали открываться. Их пытались ломать подручными средствами и магией, но не преуспели, и те, кого угораздило проснуться среди ночи и попытаться выйти куда-то, хотя бы даже в уборную, оказались замурованы до рассвета. Разумеется, подобное не добавило людям самообладания, и когда башня выпустила обитателей на свободу, они дружно бросились прочь, боясь повторения. Среди запертых оказались и патрули стражи, что деморализовало даже Пограничных: те привыкли сражаться с реальным, видимым противником, а не со взбесившимися не открывающимися дверями.
— Нойшарэ, Ларшакэн, а вы-то как здесь оказались? И что можете сказать? — Нас следователь оставил на закуску и подошел только тогда, когда с остальными все более-менее прояснилось.
— Я даже не знаю, с чего начать, — заговорил Лар с задумчивой улыбкой. — Во-первых, в «личной» части ратуши есть три трупа перевертышей, которые накинулись на нас с Ойшей, надо бы их найти и подобрать. Во-вторых, где-то там же, на верхних ярусах, произошла авария в алхимической лаборатории, так что я бы от беды подальше вообще всех вывел наружу. А ну как рванет? Правда, где именно эта лаборатория находится, я не имею ни малейшего представления. Могу только сказать, что она на самом верху, выше того яруса, где вы найдете трупы перевертышей. Судя по тому, что за годы службы я ее ни разу не видел и о существовании в башне чего-то подобного даже не слышал, это какая-то редко посещаемая комната. В общем, у ужастика надо спрашивать подробности. Если выживет. Его сейчас целители утащили, и выражения лиц у них были не очень-то довольные.
— У кого лицо будет довольным, если его поднять с постели до рассвета, пугая какой-то катастрофой в ратуше? — с рассеянной улыбкой проговорил Таймарен, что-то записывая. — Ладно, я вас понял. Попозже приду, расскажете подробнее, а пока можете идти. Ойша…
— Первым делом к целителям! — оборвала я его, недовольно поморщившись. Распрощавшись, мы двинулись прочь с площади. — Лар, а ты сможешь зашить мне руку сам?
— Смогу, но не буду, — спокойно отмахнулся он. — Дойдем до госпиталя, пусть тебя профессионалы заштопают, аккуратнее выйдет.
— Да что мне эта аккуратность, главное…
— Ойша, я сказал, в госпиталь, — оборвал мужчина, и я покорно кивнула.
Идти к целителям не хотелось, но не настолько, чтобы спорить из-за этого с Ларом. Честно говоря, было попросту лень тащиться до госпиталя и ждать, пока кто-то из его работников найдет на меня время. В остальном же я признавала правоту старшины: он вояка, а не костоправ, и хоть способен оказать помощь в полевых условиях, совсем не обязательно заниматься этим в городе.
Госпиталь находился внутри стен, в самой безопасной части Баладдара, возле выезда из города, так что идти было достаточно далеко. Первые повороты и переулки мы преодолели в молчании, а потом я не выдержала хаотически мечущихся мыслей, перескакивающих с одного на другое, и решила начать разговор. Все же поделиться наболевшим и спросить совета.
— Лар, а скажи, пожалуйста… только не смейся! Как люди влюбляются?
Он растерянно крякнул и покосился на меня настороженно:
