Одобрительные возгласы зазвучали громче. Даже Фал-Тар согласно закивал.
– Идите за мной, – продолжил Танос, – и мы одержим победу над Гемитеей и всеми, кто осмелился плевать на гордое имя кри. В горниле битвы мы вернем Империи ее былую славу!
Раздались неистовые овации.
– Сэр, простите…
Танос увидел, как поднимается молодой мускулистый парень с обеспокоенным выражением лица. Рядом с парнем сидела очень похожая на него розовокожая девушка. На форме у обоих были погоны с одной пуговицей-планетой.
– Многие из нас с вами согласны, – сказал парень, – включая нас с сестрой. Вы высказываете вслух то, о чем мы всегда боялись говорить.
– Это одна из моих главных целей, – ответил Танос.
– Но что конкретно вы предлагаете сделать? – спросила девушка. – Взять штурмом палаты Высшего Разума? Развязать на Хале гражданскую войну?
– Я предлагаю отправить Армаду в бой, – сказал Танос, – и перестать обманывать самих себя.
– А как быть с обвинителями? – спросил парень. – Они подчиняются непосредственно военачальнику Ронану, а он – правая рука Высшего Разума. Обвинители сделают все, чтобы нам помешать.
– Обвинители тоже вступят в наши ряды.
– Они все синекожие, – проворчал один старый офицер. – Плевать они на нас хотели.
– Пойти против Высшего Разума – безумство, кощунство, – пробормотала какая-то женщина.
Аудитория разделилась на группки. Все оживленно перешептывались. Танос все больше и больше хмурился, и все осторожнее подбирал слова.
– Одно имя кри вселяет ужас в обитателей известной нам Вселенной, – говорил он. – От вида наших кораблей, омниволновых вспышек, наших бело-зеленых легионов, марширующих по полю боя, кровь леденеет в жилах народов, населяющих космос от Магеллановых облаков до дальних границ туманности Андромеды. Но в характере кри есть и другие черты, скрытые от чужаков. Это наши тепло и заботливость. Ни один другой народ так не тревожится о своих родных, друзьях, боевых товарищах. Ни у кого более нет такой духовности, такой прочной связи с собственной планетой и окружающим космосом.
Шепот в аудитории стих. Почти все присутствующие согласно кивали. Корвус и Проксима не сводили глаз с Таноса, оценивая его выступление.
– Эта духовность, – продолжал Танос, – это тепло, эта привязанность к родным корням – все это исходит из нашего внутреннего стержня. Все это рождено и вскормлено нашим боевым духом.
Фал-Тар всматривался в толпу с любопытством. Кажется, он даже прослезился.
– Высший Разум забыл об этом, и поэтому наш долг – взять власть в свои руки, пусть даже нам придется окропить кровью площадку космопорта, чтобы позволить Армаде выйти в гиперпространство и отправиться к заветной цели.
Таносу попалась на глаза фреска, изображающая розовокожего бритоголового кри в лохмотьях, с посохом в руке ведущего собратьев за собой в битву.
– Много веков назад Мораг – первый правитель кри – стоял на этом самом месте, призывая свой народ на доблестную битву со скруллами. С него началась череда побед и завоеваний, при нем зародились наши славные вековые традиции. Наша история указывает нам путь. Пришла пора откликнуться на зов наших предков. Поступив иначе, мы предадим наш дух.
Первыми поднялись унтер-офицеры, потрясая кулаками. Их примеру последовали ветераны. Все группы одна за другой вставали и присоединялись ко всеобщему ликованию.
Корвус Глефа шепнул Таносу на ухо:
– А Полночь не ошиблась, выбрав тебя.
Танос улыбнулся.
– Терен-Сас.
Сквозь общее ликование пробился голос. Говорил худощавый офицер с последнего ряда. На нем была темно-зеленая форма и погоны с тремя планетами – его звание было таким же, как у офицера, чью личность присвоил Танос.
– Тебя ведь так зовут? – спросил офицер. Через все его лицо, от левого виска до правой стороны подбородка, тянулся шрам.
– Так, – ответил Танос.
– Меня смущает, – продолжил офицер, – что среди нас нет никого из твоей дивизии.
Вмешался Фал-Тар.
– Восемнадцатая Звездная Дивизия вчера покинула планету по очередной прихоти военачальника.
«Или по подстроенной самим Фал-Таром компьютерной ошибке», – подумал Танос.
Ответ не удовлетворил офицера. Когда шум немного утих, он поднялся на ноги. Окружающие его солдаты, включая нескольких синекожих, напротив, сели на места.
– О Терен-Сасе ходит немало слухов. Говорят, что ты опоил молодую Сере-Нах из технической службы в ходе миссии на враждебном планетоиде, переспал с ней, а когда она отвергла тебя, бросил ее на том безжизненном спутнике.
По аудитории прокатился ропот.
– Когда же офицер связи Чар-Нак собрался ее спасти, ты запустил двигатели корабля в тот самый момент, когда Чар-Нак по странному стечению обстоятельств оказался в реакторном отсеке. В результате воздействия восьми миллионов эргов межпространственной энергии он практически ослеп и потерял дар речи.
Танос потянулся к лежащей под кафедрой шпаге, начиная жалеть, что не выяснил больше подробностей о человеке, которым прикидывался. Некоторые из присутствующих бросали в его сторону подозрительные взгляды. Контрразведчики отложили ружья и уставились на Таноса.
– Теперь ты появляешься перед нами, – не останавливался офицер, – призывая нас взбунтоваться против наших правителей и отречься от тысячелетних традиций и постулатов. С чего нам тебе доверять?
– Довольно, – Фал-Тар выхватил протонный пистолет.
Офицер со шрамом начал спускаться к сцене, не сводя с Фал-Тара глаз.
– Тебя я знаю, – сказал он. – Ты честный солдат, пусть и не самый отважный.
Мужчина перевел взгляд на Таноса и его спутников из Черного Ордена.
– А вот его я не знаю, как и тех чужаков, что стоят рядом с ним.
Фал-Тар мигнул. Пистолет в его руке дрогнул. Танос обвел взглядом толпу. Еще секунду назад они были готовы идти за ним на край Вселенной. А теперь… Он быстро обдумал следующий ход. Какие бы проступки не совершил Терен-Сас, его реабилитировали. Командование согласилось с тем, что женщина была брошена на спутнике по необходимости, а связист пострадал вследствие несчастного случая. Иначе Терен-Саса выгнали бы со службы.
«Я смогу отговориться, – подумал Танос. – Отвергнуть любые обвинения, потребовать представить официальный рапорт».
Так наверняка поступил бы настоящий Терен-Сас.
Танос поступил бы так же.
Убрав руку с эфеса шпаги, он вышел из-за кафедры.
– Ты прав, – обратился он к мужчине со шрамом, глядя ему прямо в глаза.
Тот удивился такому ответу.
– Ты не знаешь меня, – продолжил Танос. – Я действительно совершил ошибки. Путь воина жесток, и временами мы бываем жестокосердными. Каждый в этом зале познал эту боль.
