Как-то вечером, после долгого рабочего дня, они с Масикой сидели у ее родительского дома на подвешенных к старому дубу, сделанных Таносом качелях. Масика прижималась к Таносу, ветерок трепал ее волосы.
– Как хорошо, – сказала она, прикрыв глаза.
– И тихо, – добавил Танос.
Тут же тишину нарушил громкий лай пса Мако. Старик появился на пороге своего дома, схватил собаку и виновато помахал им.
Масика повернулась к нему, лукаво улыбаясь.
– Слишком тихо?
Танос не понял, что она имеет в виду. В последнее время к нему стала возвращаться память. Кое-что он рассказывал Масике – несколько историй о Камнях Бесконечности и днях, проведенных на Сакросанкте и Хале, но без лишних подробностей. Пугать ее он не хотел.
– Должно быть, здорово было иметь такое могущество, – сказал она.
– Оно было мимолетным, – ответил он, и к собственному удивлению понял, что это была правда.
Масика уткнулась ему в плечо и что-то пробурчала.
– Пойдем в дом? – спросила она.
Зайдя внутрь, он вдруг осознал, что они постепенно перебрались жить из хижины в семейный дом. Он даже не заметил, как и когда это произошло, и в очередной раз поразился изобретательности и хитрости Масики.
На третий год его жизни в деревне наступила засуха. Грозы случались все реже и длились совсем недолго. Посевы гибли, воду приходилось экономить. Пруд превратился в небольшую лужицу. Несколько коров умерли от обезвоживания. Танос вызвался помочь своим новым соплеменникам. Он знал, что привычные законы природы здесь не действуют. Где-то под поверхностью земли должны были быть стоки для излишков влаги, и трубы, питающие колодцы. Колодцы тоже пересыхали – должно быть, что-то в системе сломалось.
Переговорив с Паганом, он повел экспедицию в Раниум. В поисках скрытой водопроводной сети Вельта они вновь обыскали контрольный пункт. Паган и Масика были настроены скептически, и рассказы о встроенных системах глобальной ирригации вызывали у них только удивление.
Они ничего не нашли. Гул в пустом здании, казалось, стал еще громче, будто что-то глубоко под землей страдало от перегрузки.
Танос не опускал рук. Под его руководством Апага вынесли из заброшенных зданий всевозможные трубы, насосы и прочие механизмы. По дороге обратно в деревню Масика с усмешкой спросила:
– Эти машины такие же, как те, которые, по твоим словам, выращивают траву?
Танос покосился на нее.
– По-прежнему мне не веришь?
– Неа, – ответила она.
Совместными усилиями они собрали из труб поливалку и установили в поле. Построив резервуары для дождевой воды, они переоборудовали насос, чтобы подавать эту воду в поливалку. Не обошлось без споров о том, чьи огороды поливать первыми, но все эти вопросы были решены на общем собрании. Апага были сговорчивыми людьми.
Когда первые капли воды оросили поля, Танос вместе с Масикой и остальными радостно зааплодировали.
Танос улыбнулся. Он понимал, что это решение – лишь временное.
На шестой год он установил контакт с Народом. Первоначально он планировал использовать их в качестве рабов на совместных фермах, но Масика строго-настрого запретила ему даже заикаться об этом перед кем бы то ни было. В конце концов они организовали общую ферму на плодородном клочке земли неподалеку от поселения Народа.
Таносу удалось подружиться даже с Пото. Он часами мог просиживать у старухи на кухне, слушая ее болтовню. Почти все, что она говорила, было сущей чепухой, но иногда среди всей этой белиберды проскакивали и фразы со смыслом.
– Когда речь заходит о человеческом разуме, бесспорно лишь одно, – сказала она, прижимая к уху наушник. – Пока он живет, он действует, движется и непрестанно трудится
[12].
– Здешняя экосистема спланирована искусственно, – сказал Танос. – На ваших фермах нет устройств для выращивания травы, а почва обновляется куда быстрее, чем в естественных условиях. Кто-то создал этот мир много лет назад.
Он потянулся за кувшином с медовухой и налил себе еще стакан.
«Да я пьян», – внезапно понял он.
– Я шел за солнцем через горы, – произнесла Пото, не выпуская наушник, – пока мы не нашли теплейшую из теплых долин на солнечной стороне
[13].
– Однажды все сломается, – продолжал Танос. – Через год, два, сто. Кончится воздух, вода, и все люди вымрут.
– Как-то ночью мне приснилось, что Капитан снова падает. Вываливается из капсулы прямиком на Солнце
[14].
– Таков естественный порядок вещей, – Танос пожал плечами и залпом осушил стакан.
Когда он поднял голову, то увидел, что Пото пристально смотрит на него.
– Ему самому надо было уподобиться часам, – прошептала она, – сделать свое тело бессознательно работающим механизмом, регулируемым, скажем, пульсом или ритмом дыхания
[15].
– Вы – вы говорите о Вельте? О том, как починить этот мир, этот корабль, эту ржавую ловушку, в которую мы попались?
Старуха лишь моргнула и отвернулась. Она подняла глаза к потолку, прислушиваясь к словам, которые лишь она одна могла слышать из наушника. Несколько минут ее губы шевелились молча.
– Он пытался развить у себя чувство времени… – Пото вновь обернулась к Таносу, – …проводя серию сложных тестов, чтобы свести до минимума ошибки, которые были разочаровывающе большими.
– Значит, ничего не выйдет? – Танос почувствовал себя жалким и никчемным. – Спасти Апага, спасти всех людей не получится?
– Шансов улучшить рефлекс было, по-видимому, маловато.
Танос откинулся на спинку плетеного кресла и поболтал в воздухе пустым стаканом.
– Значит, мне их не спасти, – он подумал о Масике, вспомнил, как ее теплое статное тело прижималось к нему на качелях. – Даже ее не спасти.
«Я пьян в стельку», – подумал он.
Пото схватила его за руку, и он подскочил от неожиданности – старуха никогда прежде не притрагивалась к нему. По крайней мере, с того дня, когда он чуть было ее не избил.
Пото сняла наушник и протянула Таносу.
