Его собственное тело. Высокое, широкоплечее, серокожее тело. Его непробиваемая кожа, прочная и грубая, как гранит.
Призрак матери невесомо проскользнул к нему.
– Ты снова потерпел неудачу.
В голове Таноса всплыл образ: прекрасное темнокожее лицо, с пониманием смотрящее на него. Он моргнул, желая навсегда запечатлеть его в памяти, но образ растаял столь же быстро.
– На Сакросанкте, – продолжила мать, – ты искал смысл, но тебя вновь соблазнило могущество, и ты не смог воспротивиться соблазну.
Сжав кулаки, Танос отвернулся.
– Напротив, на Хале ты стремился захватить власть, как грудной младенец хватает сиську, – мать усмехнулась. – И чем это кончилось? Затем, в Убежище…
– Где?
– В Убежище, – мать изумленно посмотрела на него. – В экспериментальном сооружении, созданном земными учеными, чтобы избежать полного уничтожения человеческой расы в случае глобальной катастрофы. Конкретно это Убежище находилось на дне Атлантического океана в Южном полушарии.
Шокированный Танос лишь кивнул в ответ. Подумать только – все это время он был на дне океана.
– Убежища были сконструированы таким образом, чтобы в них быстрее шли эволюционные процессы. Но результат оказался далек от прогнозов: жители Убежища деградировали, забыли свое прошлое и вернулись к почти первобытному состоянию.
– Все же они были людьми, – тихо сказал Танос.
– Какая теперь разница?
– Постой, – он подошел к матери и ткнул в нее пальцем. – Что там насчет ускоренных эволюционных процессов? Как давно построили это «Убежище»? Сколько времени прошло с начала эксперимента?
– В этом-то и весь фокус, – мать снисходительно улыбнулась. – Внутри Убежища время течет гораздо быстрее. В несколько сот раз быстрее.
У Таноса закружилась голова. В несколько сот раз?!
– Это еще не все. В твоем Убежище произошла авария, и приборы искривления времени постигла перегрузка. Под конец время шло там в три тысячи раз быстрее, чем во внешнем мире.
Танос смутно вспомнил пустые здания Раниума и гудение подземных механизмов, с каждым днем становившееся все громче.
– Выходит, – начал он, – пока я жил на Вельте…
– В Убежище.
– Сколько времени на самом деле прошло за те несколько десятилетий, что я прожил там, успев жениться и вырастить детей?
Мать с отвращением хмыкнула.
– Снаружи? Почти неделя.
Танос проковылял обратно к кровати, сел, чувствуя, как прогибается под тяжестью его тела матрас.
– Неделя, – смятенно повторил он.
– Это Убежище – настоящее чудо инженерной мысли. Одна только искусственная гравитация чего стоит… Белла Паган и ее команда на много лет опередили земную науку.
Паган. Это имя зацепило какую-то внутреннюю струну Таноса, вызвав непонятные, неопределенные эмоции, но не более.
– В Убежище ты искал покой, – продолжала мать. – Подумать только, с твоими-то аппетитами.
Танос зажмурился. Мысли беспорядочно переплетались; он отгонял их, как и любые сомнения, стараясь запрятать подальше.
– Ах, мой бедный маленький монстрик! – мать издевательски улыбнулась. – Не отчаивайся.
Шкаф Бесконечности начал открываться. Танос заметил внутри сменяющие друг друга знакомые и незнакомые образы. Высокие люди и низкие, синекожие женщины и извивающиеся бесполые существа. Крошечные трескучие насекомые и неповоротливые океанские млекопитающие.
Там были всевозможные существа, когда-либо населявшие Вселенную.
– Во Вселенной еще много существ, – сказал призрак.
Танос поднял руку, набрался сил и плазменным зарядом разнес сначала зеркало, а затем и дерево. Его рука была твердой, и манипулировать энергией было легко и привычно.
Шкаф треснул, вспыхнул и взорвался. От него осталась лишь дымящаяся кучка головешек и битого стекла у стены с облезшими обоями.
Даже не взглянув на призрак матери, Танос направился к выходу, открыл дверь и зашагал к тронному залу.
Как Танос и ожидал, она была там. Она восседала на троне, возвышаясь над мертвыми останками, над костями и черепами. Позеленевшую каменную стену за ее спиной украшали орудия убийства и разрушения – кинжалы, сабли и пистолеты.
– Госпожа, хватит игр, – произнес Танос.
Смерть скрестила длинные бледные ноги и уставилась на Таноса черными глазами.
– Я вернулся, – продолжил он. – Вернулся из странствий, из изгнания, и желаю закончить то жестокое испытание, на которое ты меня обрекла.
Призрак матери появился в дверях, но лишь наблюдал оттуда.
Танос не сводил глаз с Госпожи Смерти.
– На Сакросанкте, – сказал он, – я принес тебе в жертву десятки душ. Я нанес удар Церкви Вселенской Истины, вывел на чистую воду их темную сущность. Ради тебя я даже убил друга, которым дорожил. Мое пребывание на Хале было ознаменовано новыми смертями. Я разделил пополам империю самой грозной космической расы, пролил кровь в порту их столицы. Многие погибли, и многие еще погибнут в ближайшие годы. Наконец, на Вельте я отдал тебе все, что имел.
Танос шагнул к полкам с оружием. Призрак матери взирал на него с отвращением. Смерть молча наблюдала, покачивая головой, будто богомол.
– Прими мою любовь, – сказал Танос, – и я дам тебе больше. Я верну власть над Камнями Бесконечности, и с их помощью добуду тебе столько душ, сколько ты не сможешь сосчитать. Я уничтожу, выжгу, утоплю в крови сколько угодно планет. И я выстрою тебе новый дом, новое святилище, перед которым померкнет этот скромный замок. Я возведу истинный дворец ужаса, который затмит собой даже сам ад.
Он умолк. Потрогал грубыми пальцами пистолеты, кинжалы.
– Я подарю тебе все это, и даже больше. Я обещаю тебе вечную верность и ревностное служение. Мы, две души, связанные одной волей, вместе пересечем космос, и от нашей любви померкнут сами звезды. Мы оставим за собой разрушительный след и исполним на струнах космоса кровавую огненную симфонию, которой еще не слышал мир. Выбор за тобой. Ради твоей любви я отдам все, что в моих силах. Одного, лишь одного я не сделаю никогда.
Танос взял со стены энергетический клинок и включил. Развернувшись, он сделал резкий выпад и пронзил им сердце призрака матери.
Ее темные глаза вылезли из орбит, ее тщедушное тело вздрогнуло. Она протянула к сияющему клинку дрожащие руки.
Кряхтя, Танос поднял клинок, и вместе с ним тело матери. Энергия клинка охватила бьющуюся в конвульсиях жертву. Когда она затихла, Танос дернул меч на себя и стряхнул ее на землю.
Мать упала. Из раны на груди хлестала кровь. Мертвые глаза застыли в ужасе.
Он убил ее во второй раз.
