Ответ Вашингтона на официальное уведомление Конгресса об избрании его президентом США. 14 апреля 1789 г.
В Трентоне жители соорудили великолепную триумфальную арку, увенчанную надписью: «26 декабря 1776 года. Защитники матерей защитят и дочерей». При приближении Вашингтона 13 юных девушек в белоснежных одеждах и с корзинами цветов вышли вперед и бросали лепестки под ноги его коня. Вашингтон низко кланялся, с трудом удерживая слезы. Затем три группы женщин — девочки, девушки и замужние дамы — исполнили оду о том, как он спас непорочных дев и матерей семейств.
Одновременно тем же путем двигался другой экипаж, на который не обращали столько внимания: Билли Ли непременно желал присутствовать на инаугурации своего хозяина и служить ему в Нью-Йорке. Он хромал на обе ноги, и Вашингтон хотел отговорить его от поездки, но в конце концов уступил и поручил его заботам Тобайаса Лира.
Когда Лир и Ли прибыли в Филадельфию (19 апреля), у верного раба воспалились оба колена, причиняя невыносимую боль. Лир оставил его под присмотром опытного врача, а сам поехал дальше. Лечение затянулось на целый месяц, и лишь после приобретения дорогостоящего стального костыля Ли смог ходить, хотя и с трудом.
Вашингтон заранее написал губернатору Нью-Йорка Джорджу Клинтону, прося избавить его от ненужных торжеств; но когда 23 апреля он приблизился к Элизабеттауну, его уже дожидались три сенатора, пять конгрессменов и три местных чиновника. У пристани, сверкая свежей краской, стояла особая президентская баржа, сооруженная в честь Вашингтона, с красным балдахином на корме для защиты от непогоды. На веслах сидели 13 гребцов в белой униформе.
Когда баржа вошла в Гудзон, Вашингтон увидел, что манхэттенский берег черен от народа, явившегося его встречать. Суда, стоявшие на якоре в гавани, были украшены флагами. Со стороны Нью-Джерси за баржей следовала целая флотилия из лодок; на одной из них возвышалась внушительная фигура Генри Нокса, а в некоторых других были музыканты и певицы, выводившие рулады в честь Вашингтона. У причала, находившегося в начале Уолл-стрит, баржу поджидали губернатор Клинтон, майор Джеймс Дуэйн, Джеймс Мэдисон и др. Командир военного эскорта выступил вперед и объявил Вашингтону, что ожидает его приказаний. «Сегодня я буду поступать, как назначено, — ответил тот, — но когда всё это кончится, я надеюсь, что вы больше не станете утруждаться, поскольку любовь моих сограждан — единственная защита, какая мне нужна».
В тот же день сенат назначил комитет, который должен был придумать подходящую формулу обращения к президенту. Вице-президент Адамс считал, что для поддержания чести и достоинства президента необходим титул сродни королевскому. В конце концов предложили такой вариант: «Его высочество президент Соединенных Штатов Америки и защитник их свобод». Вашингтон сделал выбор в пользу более простого: «президент Соединенных Штатов».
Нью-Йорк еще не оправился после пожара и разрушений. Обгоревшие остовы домов дожидались сноса, деревья были срублены на дрова, улицы заросли травой. Оживленнее всего было в портовых кварталах, где как грибы росли таверны (их было около четырех сотен) и дома разврата. Вместе с тем Нью-Йорк был вторым по величине городом в США, и по улицам с кучами конского навоза и разного сора разъезжали богатые кареты. Деловой хваткой Нью-Йорк затмевал Филадельфию, однако всякому было ясно, что исполнять обязанности столицы он может только временно. Даже к такому важному событию, как инаугурация первого президента, готовились впопыхах, в авральном режиме.
Вице-президент Адамс прибыл в город прежде Вашингтона, и оказалось, что Конгресс не подготовил для него квартиры; несколько недель Адамс жил у Джона Джея. Вашингтону повезло больше: за неделю до его приезда Сэмюэл Осгуд согласился уступить для временной президентской резиденции свой дом 3 по Черри-стрит (возле нынешнего Бруклинского моста) — красивое трехэтажное здание с высоким крыльцом и балюстрадой вдоль крыши, с семью каминами. Каждая комната была изящно меблирована, стены на первом и втором этажах оклеены бумажными обоями, полы покрыты турецкими и уилтонскими коврами — просто дворец! Провожаемый густой толпой, Вашингтон торжественно въехал в свою резиденцию 23 апреля. В тот же день Георг III неожиданно оправился от душевной болезни; в соборе Святого Павла отслужили благодарственный молебен.
Инаугурация состоялась 30 апреля 1789 года в здании городского совета, на углу Уолл-стрит и Нассау-стрит. С сентября предыдущего года французский инженер Пьер Шарль Ланфан переделывал его под Федерал-холл (Зал Федерации) — резиденцию Конгресса: добавил крытую аркаду и балкон под треугольным фронтоном на втором этаже. Палата представителей должна была заседать на первом этаже, в восьмиугольном помещении с высокими потолками, куда был открыт доступ посетителям, сенат же собирался на втором этаже, закрытом для посторонних. Потолок в зале сената был расписан узором из тринадцати звезд и солнц. Две сотни рабочих в пожарном порядке заканчивали отделку; на фронтон водрузили орла, на бело-синий купол — флюгер
[32].
Вашингтон всегда был внимателен к мелочам, но теперь особенно, поскольку каждый его поступок становился прецедентом. Он решил не надевать генеральский мундир, чтобы в его приходе к власти не было никакого намека на военный переворот, но облачился в двубортный коричневый сюртук из тонкого сукна, сотканного на мануфактуре в Хартфорде, штат Коннектикут. На позолоченных пуговицах был изображен орел. Костюм дополняли белые чулки, туфли с серебряными пряжками и желтые перчатки. Вашингтон припудрил волосы и прицепил сбоку шпагу в стальных ножнах.
Всё утро в городе раздавался звон колоколов и шли молебны. После полудня к резиденции Вашингтона на Черри-стрит подъехал отряд кавалерии, а за ним — кортеж из карет законодателей. Президент, сопровождаемый Дэвидом Хамфрисом и Тобайасом Лиром, уселся в предназначенную для него карету, за которой следовали зарубежные сановники и ликующие толпы. Процессия медленно продвигалась по узким улочкам Манхэттена. Возле Федерал-холла Вашингтон вышел, проследовал сквозь двойной ряд солдат и поднялся в зал сената, где его ожидали конгрессмены. Войдя, он поклонился обеим палатам и занял место впереди. Вице-президент Адамс, возглавлявший сенат, поднялся и подошел к нему.
— Сэр, — сказал он, — сенат и палата представителей готовы сопровождать вас для принятия присяги, как того требует Конституция.
— Я готов, — ответил Вашингтон.
Он вышел на балкон, и плотная толпа, заполнившая Уолл-стрит и Брод-стрит, а также крыши окрестных домов, издала неясный гул. Присяга должна была пройти у всех на виду, чтобы подчеркнуть суверенные права народа. Вашингтон прижал руку к сердцу и несколько раз поклонился.
В это самое утро у комитета Конгресса по организации инаугурации родилась идея, чтобы президент приносил присягу на Библии. Поднялась суматоха: где найти подходящую? На помощь пришла масонская ложа Святого Иоанна, предоставившая внушительный фолиант в коричневом кожаном переплете, на алой бархатной подушке. Президентскую клятву принимал Роберт Ливингстон — канцлер Нью-Йорка и Великий мастер Великой ложи Нью-Йорка. Руководил церемонией генерал Джейкоб Мортон, тоже масон. Явно волнуясь, Вашингтон произнес: «Я торжественно клянусь, что буду добросовестно исполнять должность президента Соединенных Штатов и по мере своих сил поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов», наклонился и поцеловал Библию. Сиплый голос президента был едва слышен, поэтому Ливингстон громко объявил толпе: «Свершилось! Да здравствует Джордж Вашингтон, президент Соединенных Штатов!» Собравшиеся ответили криками «ура!» и затянули «Боже, храни Вашингтона!».
