Он говорил так откровенно еще и потому, что на следующий день выступал в поход — а там на всё воля Божья… Не преуменьшая опасности, молодой виргинец горел желанием взять реванш за прошлые поражения и показать себя в деле.
…Разведчики донесли Форбсу, что в трех милях отсюда по лесам бродит вражеский отряд, по всей видимости, посланный для перехвата обоза с продовольствием. Генерал направил для устранения потенциальной угрозы несколько сотен виргинцев под командованием подполковника Джорджа Мерсера. Вскоре в лагерь британцев донеслись отчетливые звуки перестрелки: люди Мерсера вступили в бой! Форбс послал Вашингтона на выручку соотечественникам.
В сгущающихся сумерках в лесу было трудно что-то разглядеть, тем более что всё заволокло пороховым дымом. Вашингтон послал к Мерсеру вестового — сообщить о подходе подкрепления — и двинулся со своими людьми вперед. Вот в отдалении замаячили человеческие фигуры — и тут же раздались выстрелы, засвистели пули. Кто-то с криком упал; солдаты начали лихорадочно стрелять. Вдруг Вашингтон понял: это же свои! Он выхватил саблю и стал выбивать сошки из-под мушкетов, чтобы солдаты не могли стрелять, но было поздно: 14 человек погибли, 26 истекали кровью…
Четвертый раз Вашингтон шел к «развилке Огайо», и каждый раз судьба словно издевалась над ним! К несчастью, он был не одинок: 15 сентября передовой отряд под командованием майора Джеймса Гранта, который должен был устроить засаду перед фортом Дюкен, был наголову разбит французами и индейцами. Генерал Форбс решил не рисковать и отложить операцию до весны.
В такой ситуации могло помочь только чудо, и его совершил шестидесятилетний старик Конрад Вейзер, немецкий колонист и первопроходец, побывавший фермером, солдатом, монахом, кожевенником, судьей, изучивший наречия индейцев и служивший переводчиком и посредником между колонистами из Пенсильвании и союзом ирокезских племен. Умело и дипломатично действуя во время совета, собравшегося осенью в Истоне (Пенсильвания), он сумел заключить договор с ирокезами, по которому племена из долины Огайо соглашались расторгнуть союз с французами.
Без помощи индейцев французам было не продержаться — подкреплений ждать неоткуда. Форбс только-только приказал идти на зимние квартиры, когда к нему привели трех пленных, сообщивших, что из форта Фронтенак выведен французский гарнизон, а из форта Дюкен ведется эвакуация. Подоспевший индейский разведчик рассказал, что над фортом поднимается густой столб дыма. Форбс срочно собрал две с половиной тысячи солдат, разделил их на три колонны, намереваясь взять форт штурмом, а во главе поставил Вашингтона, присвоив ему на время операции звание бригадного генерала. Наконец-то его час пробил! Но когда вся эта сила явилась на место, от форта Дюкен оставались одни дымящиеся головешки: французы взорвали его и ночью сплавились по реке.
Британцы вступили в форт 25 ноября 1758 года, и Форбс приказал немедленно возвести на этом месте новые укрепления, которые назвал фортом Питт в честь госсекретаря Уильяма Питта. Поселение в развилке двух рек получило название Питсбург.
Добившись своей цели, генерал, на протяжении всей военной кампании боровшийся с серьезным недугом, окончательно разболелся. 3 декабря, передав командование фортом полковнику Хью Мерсеру, он поехал обратно в Филадельфию (путь был труден и растянулся на несколько недель). Полковник Вашингтон тоже был не в лучшей форме: недолеченное «расстройство кишок», напоминавшее о себе в предыдущие месяцы, снова его подкосило. Теперь, когда безопасность виргинских первопроходцев была обеспечена, а сам он довольно удачно дебютировал на политической сцене, военная карьера его больше не прельщала. Джордж предпочел не разбрасываться, а сосредоточиться на предстоящей женитьбе — начать новую жизнь.
Весть о грядущем уходе Вашингтона в отставку повергла в уныние его подчиненных. 27 офицеров Виргинского полка прислали ему коллективное письмо, в котором прославляли его «непоколебимую приверженность к беспристрастной справедливости», «признание чужих заслуг», «честь и стремление к славе» и сожалели, что теряют «прекрасного командира», «искреннего друга» и «любезного товарища». Капитан Роберт Стюарт в личном послании добавил от себя, что ему будет не хватать «Вашего неизменного общества и беседы, доставлявших мне столько удовольствия».
Вашингтон от всей души поблагодарил офицеров «за оказанную честь»: «…если мне и удалось снискать себе репутацию, то лишь благодаря вам. Благодарю вас за любовь и уважение, с коими вы всегда относились ко мне. Сие и есть награда для меня. Сей славой упиваюсь».
Шестого января 1759 года, в «Двенадцатую ночь», в «Белом доме» состоялась свадьба Джорджа Вашингтона и Марты Дэндридж-Кастис. Джордж был весьма импозантен в синем бархатном костюме, выписанном из Лондона (синий цвет напоминал о военном мундире, в то время как штатские предпочитали коричневый), белом атласном камзоле и туфлях с синими пряжками. Марта роскошно смотрелась в желтом парчовом платье поверх белой шелковой юбки, с пышными кружевами на вороте и рукавах, и пурпурных атласных туфельках с серебряными блестками (туфли были на высоких каблуках, чтобы хоть чуть-чуть сократить разницу в росте с новым мужем). Джеки и Пэтси тоже были одеты по-взрослому, как маленькие аристократы.
Вероятно (точных свидетельств нет), на свадьбе присутствовали братья и сестры молодоженов (у Марты было два брата, Уильям и Бартоломью, и две сестры — Анна Мария (Фанни) и Элизабет; их мать тоже могла приехать), но Мэри Болл нарочито не явилась на бракосочетание старшего сына
[12]. Зато Джордж Уильям Фэрфакс и его жена Салли были среди гостей. Разве можно не пригласить лучших друзей?
Обряд совершил преподобный Дэвид Моссом, пастор церкви Святого Петра.
«Двенадцатой ночью» завершаются рождественские празднества. По народным поверьям, клятва, принесенная в этот вечер, будет нерушима, а следующий день явится судьбоносным.
ПОМЕЩИК
Медовый месяц новобрачные провели в Уильямсберге.
Привыкший относиться к любому делу добросовестно, Джордж подготовился и к новым для себя обязанностям супруга. В библиотеке Кастисов нашлись «Супружеское распутство» (Conjugal lewdness) Даниеля Дефо и «Искусство заниматься любовью» Афры Бен. Проштудировав эти книги, он решил подстраховаться и заказал в Лондоне четыре унции шпанской мушки — известного с древних времен афродизиака.
Семья Дэндридж-Кастис в XVIII веке
Период ухаживаний фактически свелся к трем предсвадебным визитам Вашингтона в «Белый дом» и обмену несколькими коротенькими письмами, поэтому теперь, уже став мужем и женой, Джорджу и Марте предстояло по-настоящему познакомиться. По счастью, оказалось, что оба вытянули в лотерее счастливый билет: им было хорошо вместе. Несмотря на свою относительную молодость, они были уже опытны в житейских делах, знали, что нет в этом мире совершенства, и умели находить компромисс. Марте нравилось в новом муже то, что он был волевой ответственный человек, знающий, чего он хочет и как этого добиться. Джорджу, привыкшему командовать, было по душе, что жена ему не перечит, но вместе с тем он, не позволявший себе близких отношений с подчиненными, находил отраду в беседах с супругой, которой мог безбоязненно излить душу, получив взамен сочувствие и умный совет.
