— Ты отвечай. Была у вас в Мукадане радиостанция?
Второй отвел глаза, продолжая морщиться от боли. Он явно тяготится тем, что рядом сидит его товарищ. Может, наедине и сказал бы? Или это просто гримаса боли? Очень трудно было молодому лейтенанту сдержать вздох. Он неторопливым, почти демонстративным движением расстегнул кобуру под левой рукой и вытащил пистолет. Оба пленника увидели, как он большим пальцем сдвигает флажок предохранителя, как приставляет дуло пистолета к коленной чашечке левого пленника, как палец русского давит на спусковой крючок, как курок отходит назад, взводя пружину. Еще миг — и боек ударит по капсюлю патрона, и огонь обожжет плоть, пуля разнесет кость, хрящи и сухожилия. Щелчок!
— Да! — заорал пленник, отдернув ногу.
В ужасе он сообразил, что в патроннике не оказалось патрона, но только что перенес тяжелейший стресс в ожидании страшного увечья, нечеловеческой боли. И ничего не произошло. Но стоит передернуть затвор, загнать патрон в патронник — и все повторится, вся эта дьявольская пытка, но тогда уже со страшным финалом. Пленник упал на бок, стал отползать под машину, судорожно дергая ногами, как будто боясь, что одну ногу снова поймают и приставят к ней пистолет. Бледный раненый боевик сидел и смотрел перед собой, шевеля губами, видимо, молился.
— Теперь тебе вопрос, — стукнул второго пленника по колену тяжелым стволом пистолета переводчик. — Есть у вас в Мукадане радиостанция?
— Да, есть, — побелевшими губами прошептал пленник, продолжая снова шептать слова молитвы. — Она в том доме, где мы жили. Возле блокпоста.
Зимин кивнул и поднялся на ноги, засовывая пистолет в кобуру. Он удивился тому, что и Котов, и Белов, и еще несколько спецназовцев стояли, как оказалось, за его спиной и все слышали, и по своей неопытности решил, что они наблюдали, как он выполнит свою работу. Он просто не мог понять, что этим парням было важнее, как можно скорее услышать информацию о радиостанции. От этого зависело многое. А самому Зимину, переводчику, выпускнику МГУ, как-то не очень хотелось гордиться тем, что он сейчас сделал. Полезное дело сделал, выполнил приказ, добился результата простым и эффективным способом без потери драгоценного времени. Но гордиться такими успехами не стоило. «Никогда и никому из моих друзей и близких не расскажу об этом», — подумал Зимин.
— Тогда все по коням, — приказал Котов. — Возвращаемся.
— Может, не всем? — предложил кто-то из спецназовцев. — А если еще толпа «бандерлогов» нагрянет на результаты взрыва полюбоваться и о пропаже двух бойцов поговорить? Зачем рисковать всей группой? Мы можем втроем или вчетвером все сделать. И рацию захватить, и провести передачу.
— Наша основная задача сейчас — спасти аэродром, на который готовится нападение хорошо вооруженной группы боевиков, — холодно сказал командир. — Небольшой группой мы можем не справиться, если к поселку подойдут боевики со значительными силами. Трое или четверо долго не продержатся, потому что мы не знаем позывных и не сможем связаться со своими. Это время! И выиграть его может только полный состав группы. И выиграть время, и победить, уничтожив противника. Надеюсь, просто умирать тут никто не собрался?
— Не-е, — послышались веселые голоса.
— Лимон обещал жениться, как же мы без дармовой выпивки-то!
— А мне Сова двести рублей должен! Я же в гробу потом перевернусь, если он не вернет.
Котов обвел взглядом своих бойцов, сдержав улыбку. Боевой дух есть, а это главное.
— Боб, Сокол, Лишай, Болт, вы — в заднюю машину. Сразу обживаете блокпост. Это ваша линия обороны, если к нам приедут «гости». Пулемет с турели снимете, машину в укрытие. Нам еще отсюда ноги уносить. Остальные — на штурм казармы «бандерлогов». И помните, головорезы, что нам рация нужна! Не швыряться гранатами куда ни попадя, не палить без разбора! Ясно? По машинам!
Белов задержался возле командира и кивнул через плечо на пленных:
— С этими что?
— Сам знаешь, — буркнул Котов. — Чтобы кто-то потом выводы сделал и доказательства предоставил, что в Сирии воюют наземные войска России? Чтобы у тех, кто на нас нападет, на два бойца больше было? Чтобы они побыстрее узнали, что мы про аэродром знаем?
— Понял, командир, — нахмурился старший лейтенант. — Что ты меня агитируешь? Просто спросил.
Никто не оглянулся, когда в низинке раздались два пистолетных выстрела.
Машины вырвались наверх, выскочили на асфальт и понеслись назад, в сторону Мукадана. На первой машине, по приказу Котова, Зимин в кузове пикапа держал черное знамя боевиков-исламистов, готовый в случае необходимости начать выкрикивать по-арабски, убеждая, что прибыли свои. По мере приближения стало видно, что огонь поднимается от складов выше второго этажа. Там все еще что-то взрывалось, страшно чадило, выпуская в небо угольно-черные облака.
Котов не зря предполагал, что большая часть гарнизона будет находиться на месте взрыва. Хотя, что значит большая часть? Четверо наверняка погибли при взрыве управляемой ракеты у ангаров, двоих спецназовцы выкрали с блокпоста. Старик сказал, что их тут человек двадцать, значит, в наличии всего около полутора десятков человек. И не все сейчас в здании.
Первых боевиков они встретили у блокпоста. Трое с недоуменными лицами ходили вокруг мешков с землей и разглядывали следы, тужась понять, куда делись их товарищи, оставившие на месте свое оружие.
Последняя машина притормозила возле блокпоста, и четверо спецназовцев, спрыгнув с борта пикапа, тут же в упор расстреляли боевиков, оттащили тела в сторону и начали деловито приводить в порядок нелепое сооружение для обороны. Три других пикапа группы подъехали к двухэтажному зданию, когда из дверей выскочил человек в черном платке на голове. Тихо лязгнул затвором «винторез», и человек рухнул лицом в траву. Котов махнул рукой — и трое бойцов с бесшумным оружием бросились вверх.
— Сашка, машины веером и прикрывай нас вкруговую, — приказал он Белову. — Мы постараемся быстро сделать свое дело.
— Есть, командир! — кивнул старший лейтенант. — Удачи! Парни, одну машину вдоль улицы. Лишай! Отгони свой рыдван за дом, прикроешь спину. А третью сюда!
Зимин бежал вместе с командиром за остальными бойцами группы наверх. Ему стрелять не пришлось. Несколько раз, с небольшими перерывами, наверху хлопнули выстрелы, а потом кто-то заорал из дальней комнаты:
— Товарищ капитан, здесь! В порядке!
— Осмотреть помещения, обыскать убитых, к окнам! — распоряжался Котов, идя с переводчиком к указанной комнате.
Там было темно. Капитан сорвал с окна старое шерстяное одеяло и подошел к столу, на котором стояла радиостанция. Зимин встал рядом, не зная, что предпримет его командир и что вообще можно сделать. Он никогда не имел дела ни с какими рациями, разве что на военной кафедре им показывали армейскую 14-килограммовую Р-105.
Котов включил рацию и стал перебирать на столе какие-то таблицы. Зимин наклонился и увидел, что надписи на таблицах арабские.
