Теперь надо достать ключ-карту из бюстгальтера…
– Тебе помочь, Блэклок? – невнятно произнес кто-то, и на дверь упала тень Бена Говарда.
– Я сама, – ответила я, повернувшись к нему спиной – нельзя показывать, что у меня никак не получается вынуть карту. В судно ударила волна, и я пошатнулась. Уходи, Бен.
– Точно? – Он наклонился, намеренно заглядывая через мое плечо.
– Да. – Я стиснула зубы от ярости. – Точно.
– Готов помочь. – Он похотливо улыбнулся и кивком показал на верх моего платья, которое все сползало вниз, как бы я ни пыталась его подтянуть. – Могу протянуть тебе руку помощи. Или даже две.
– Отвали! – рявкнула я.
Что-то застряло под левой лопаткой, что-то твердое, вполне похожее на карту. Только как достать…
Бен подошел ближе и внезапно засунул руку под верх моего платья. От резкого движения запонки больно оцарапали кожу, и, нащупав мою обнаженную грудь, Бен с силой ее сжал, видимо считая, что это очень сексуально.
Но это было не так.
Я даже не раздумывала. С рыком разозленной дикой кошки я ударила Бена коленом в пах с такой силой, что он медленно опустился на пол с едва слышным стоном.
А я расплакалась.
Минут через двадцать я по-прежнему плакала, сидя в каюте, и стирала позаимствованную растекшуюся тушь со щек, а Бен, согнувшись, сидел рядом, одной рукой обнимая меня за плечи, а другой прижимая к паху ведерко со льдом.
– Прости, – повторил он хрипло, в его голосе еще слышалась боль. – Пожалуйста, Ло, не надо плакать. Прости меня. Я повел себя как придурок.
– Ты тут ни при чем, – всхлипнула я. Не уверена, разобрал ли он мои слова. – Я так больше не могу, Бен. После ограбления я просто… по-моему, я схожу с ума.
– Какого ограбления?
Продолжая всхлипывать, я все ему рассказала. Все, о чем не говорила Джуду. Каково это было – проснуться и осознать, что в моей квартире кто-то есть, что никто не услышит мой крик, что мне никак не позвать на помощь, никак не побороть чужака, что никогда в жизни я не чувствовала себя такой уязвимой.
– Прости. – Бен повторял свои извинения, свободной рукой поглаживая меня по спине. – Мне очень жаль.
Из-за его неловких проявлений сочувствия я заплакала еще сильнее.
– Послушай, милая…
О нет.
– Не называй меня так! – Я привстала, убрала волосы с лица и вырвалась из его объятий.
– Извини, просто… как-то вырвалось.
– Повторяю, так больше не говори.
– Понимаю, – растерянно произнес он. – Честно, Ло, я никогда…
– Не надо, – перебила его я.
– Ло, я знаю, что выставил себя полным придурком, знаю…
– Я же сказала, не надо. Хватит.
Бен покачал головой, но из-за его слов я почему-то перестала плакать. Может, причиной тому был его вид – изумленный, подавленный и очень несчастный.
– Ло… – Он взглянул на меня своими щенячьими карими глазами, такими нежными в свете прикроватной лампы. – Ло, я…
– Нет! – Не знаю, что именно Бен собирался сказать, но в любом случае нельзя было этого ему позволить. Мы проведем вместе следующие пять дней. Не хочу, чтобы он ставил себя в еще более неудобное положение, не хочу, чтобы путешествие показалось невыносимым, когда мы столкнемся при свете дня.
– Бен, не надо, – добавила я более мягким тоном. – Все в прошлом. И именно ты так решил, помнишь?
– Помню, – с несчастным видом ответил он. – Помню. Каким же я был придурком…
– Неправда, – возразила я, однако, осознав собственную нечестность, добавила: – Ладно, ты был придурком. Да и я не подарок, однако суть в другом. Мы ведь друзья? – Я преувеличивала, но Бен кивнул. – Тогда не надо все портить.
– Хорошо. – Превозмогая боль, Бен поднялся и вытер лицо рукавом смокинга, а затем удрученно посмотрел на него. – Надеюсь, на борту есть химчистка.
– Надеюсь, на борту есть ателье по ремонту одежды, – показала я на поехавший шов своего шелкового серого платья.
– Сможешь остаться одна? – спросил Бен. – Если хочешь, я переночую здесь. Никаких приставаний. Могу поспать на диване.
– Можешь-можешь, – согласилась я, глядя на длинный диван. Затем, осознав, как прозвучали мои слова, покачала головой. – В смысле, он, конечно, большой, но нет, не надо. Возвращайся к себе в каюту. Господи, мы на корабле посреди океана – безопаснее места не придумаешь.
– Хорошо. – Слегка прихрамывая, Бен подошел к двери, приоткрыл ее и вдруг замер. – Мне… мне очень жаль. Серьезно.
Я знала, чего он ждал, что надеялся услышать. Не просто слова прощения, а нечто большее, намек на то, что его поступок все-таки не был нежеланным.
Ни черта подобного он от меня не получит.
– Иди спать, Бен, – сказала я очень устало и четко.
Он задержался в дверях всего на долю секунды, однако в животе у меня что-то сжалось, а в голове промелькнула мысль: что же мне делать, если он не уйдет? Что, если Бен сейчас закроет дверь и вернется в мою каюту? Но он развернулся и ушел, а я закрыла за ним дверь и рухнула на диван.
Не знаю, сколько прошло времени. В итоге я встала, налила себе виски из мини-бара и выпила тремя большими глотками. Вздрогнув, вытерла рот и стянула с себя платье, оставив его на полу, как сброшенную кожу.
Я сняла бюстгальтер, упала на кровать и провалилась в такой глубокий сон, что мне казалось, будто я тону.
Я вскочила так резко, словно мне в сердце всадили шприц с адреналином. Внутри все замерло от страха, пульс был под двести; пришлось успокаивать себя словами, которые всего несколько часов назад я повторяла Бену.
«Все хорошо, – говорила я самой себе. – Ты в полной безопасности. Мы на лайнере посреди океана, отсюда никуда не денешься, и сюда никак не проберешься. Это самое безопасное для тебя место».
Я вцепилась в простыни и теперь заставила себя разжать пальцы. Боль утихала. Я сосредоточилась на дыхании, вдох-выдох, ровно и неспешно… Сердце наконец перестало бешено стучать.
В ушах тоже больше не стучало. Я не слышала ничего, кроме размеренного плеска волн и низкого гула двигателя, который проникал во все части судна.
Черт. Надо взять себя в руки.
Если всю оставшуюся поездку лечить страхи алкоголем, то я рискую загубить свою карьеру и потерять шанс на повышение в «Велосити». Но что еще мне остается? Снотворное? Медитация? Тоже не лучшие варианты.
Я перевернулась на бок, включила свет и посмотрела время на телефоне – 3.04. Проверила электронную почту. От Джуда ни слова. Со вздохом я взяла книгу, которая лежала перевернутой на прикроватном столике, словно подбитая птица. И хотя я старалась сосредоточиться на словах, меня все равно терзали какие-то мысли. Паранойя тут ни при чем. Что-то ведь разбудило меня. От чего-то я вскочила и теперь дергаюсь, как наркоман. Неужели действительно донесся какой-то крик?
