Царь Петр выразил возмущение действиями «брата» Георга. В Стокгольме английский посол Джексон был посажен под домашний арест, а голландскому послу отказали в приеме при дворе. Французскому регенту Филиппу Орлеанскому Карл дал заверения в том, что никакого отношения к якобитам он не имел, а поведение своего посла в Лондоне Юл ленборга он тщательно расследует. В дело вмешался также испанский кардинал Джулио Альберони
[249], который вместе с французами пытался примирить конфликтующие стороны. От Швеции последовали заверения, объяснения, гарантии, и некоторое время спустя К. Юлленборга доставил в Стокгольм английский фрегат, который на обратном пути забрал с собой Джексона. Вслед за этим голландцы отпустили на свободу Гёртца. Барон попытался сесть на фрегат к Юлленборгу, чтобы вместе с ним добраться до спасительных берегов Швеции, но не успел, ибо 23 августа у него во дворце Хетт Лоо, принадлежавшем вдове князя Дессау-Дитц, состоялось рандеву с Петром I.
Первые шведско-русские контакты между тем имели место годом раньше —уже в 1716 году по инициативе шведской стороны с российским послом в Голландии Б. И. Куракиным встретился генерал Конрад Ранк
[250] и сообщил о желании Карла XII начать мирные переговоры с Петром I. Потом такие встречи повторились, в том числе с участием на стороне шведов Станислава Понятовского. На встрече Гёртца с Петром I никакой основы для будущего мира выработано не было, но зато были оговорены основные параметры Аландской мирной конференции. Царь выражал надежду на мирное урегулирование отношений со Швецией и поручил Б. Куракину продолжать переговоры.
Пока Гёртц сидел в тюрьме, переговоры с русскими вел шведский посол в Гааге И. Ф. Прейс. Первая официальная конференция состоялась 8 августа 1717 года в Амстердаме, на ней были проверены полномочия Прейса и Куракина, последний изъявил согласие русской стороны перенести переговоры в Финляндию, но вместо предложенного Прейсом города Турку (Або) предложил другое место — Аландские острова. Царь Петр объявил, что будет считать себя связанным этой договоренностью не более трех месяцев.
После встречи с царем Гёртц, сохранивший во всей этой истории полное доверие Карла, мог обрушить свое искусство переговорщика на русскую дипломатию, но сначала он, получив прусский и русский паспорта, уехал в Берлин, чтобы обсудить там со статс-министром фон Ильгеном возможность участия в шведско-русских мирных переговорах Пруссии (царь Петр приглашать Пруссию на конференцию не хотел, но проинформировал о ней Фридриха I). В Берлине Гёртц успел войти в сношения с саксонцами, пытавшимися перейти дорогу пруссакам. Узнав об этом, Фридрих Вильгельм приказал арестовать Гёртца, но тот успел улизнуть в Саксонию — прусские тюрьмы вряд ли были лучше голландских. Прибывший в Берлин Петр I тоже был рассержен коварными действиями барона и приказал Б. Куракину больше не иметь с ним никакого дела и вести все переговоры со шведами через Прейса.
А Гёртц, закончив свои дела в Саксонии, где он встречался с Я. X. Флеммингом, окружным путем через Силезию, Польшу, Прибалтику и Финляндию, везде распуская слухи о своих громких успехах на переговорах с русскими, к ноябрю 1717 года вернулся в Швецию, Он приехал к Карлу XII в Лунд и доложил о том, что Петр I для мира со Швецией готов пожертвовать всем, кроме Петербурга! Фон Мюллер-ну, формально остававшемуся главой внешнеполитического ведомства, барон доверительно сообщил, что в Берлине имел повторную встречу с Петром I. Гёртц явно опасался потерять расположение короля, поэтому для поднятия своего авторитета прибег к беспардонной лжи. Вряд ли король поверил всем этим бредням, но тем не менее своего монаршего расположения лгуна не лишил.
Своих представителей в Финляндию шведы, однако, смогли послать только в ноябре 1717 года
[251], а сам Аландский конгресс открылся 23 мая 1718 года на острове Сундшер Аландского архипелага. Всего состоялись четыре раунда переговоров, и ни на одном из них не договорились о чем-то таком, что удовлетворило бы обе стороны. Поведение Гёртца на конференции было вызывающим, непоследовательным и вообще довольно странным. В то время как русская делегация, возглавляемая А. И. Остерманом и Я. Брюсом, прилагала все усилия к тому, чтобы сдвинуться с мертвой точки, Гёртц предъявлял совершенно нереальные и неподобающие проигравшей войну стране требования. Еще в 1716 году Гёртц сказал: «Если мы начнем сначала отдавать наши земли, то наши алчные враги не оставят на нас и рубахи». Карл XII полагал, что противник мог считаться только с силой, поэтому, лишившись северо-германских и прибалтийских территорий, он решил продемонстрировать силу Швеции в Норвегии, а Аландская мирная конференция должна была обеспечить ему прикрытие с востока. Вот почему шведская сторона старательно избегала срыва переговоров и прекращения контактов.
Вообще с Аландской конференцией связано много тайн и загадок, которые остались нераскрытыми до сих пор. Из шведских источников однозначно явствует, что Гёртц в это время вел какую-то сложную и рискованную самостоятельную игру, не посвящая в нее даже самого Карла XII. На Аландских островах наследный принц Гессена, ревниво следивший за успехами своего противника Гёртца, держал специального соглядатая в лице генерал-лейтенанта Конрада Ранка
[252] — кстати, с согласия самого Карла. Он прекрасно осознавал, что Петр никогда не пойдет на удовлетворение его требований, как и он никогда не согласится с мирными , условиями царя. Впрочем, что было на уме у Карла —это тайна, которую уже никогда не разгадать. Король и сам был способен на различного рода мистификации и секретные игры, поэтому вполне возможно, что он, не раскрывая своих замыслов Гёртцу, использовал барона «втемную» для их претворения в жизнь.
