— Из разлуки ничего не получилось, — заявил он. — Для человека естественно задаваться вопросом, как выглядит обратная сторона жизни, это важный урок, — сказал он Столичной радиостанции Нью-Йорка. — Под пристальным взглядом она исчезает. Я, как многие другие, сознательно отворачиваюсь, и бах — впечатался головой в стену.
Он хвалился, что по возвращении к Йоко почувствовал себя «снова в своем уме». Журналу «Роллинг Стоун» заявил:
— Мой новый девиз — «Бодрый 75-й». Я решил выбрать жизнь… На это потребовалось много лет, но теперь я буду стараться.
Глава 13
Спячка
13 июня 1975 года телезрители по обе стороны Атлантического океана смотрели, как Джон в красном спортивном костюме, круглых черных очках и с жвачкой во рту, поет «Slippin' and Slidin'» и «Imagine» на концерте, посвященном сэру Лью Грейду, английскому медиамагнату, основному владельцу прав на произведения «Битлз».
Вместо «религии нет» Леннон спел «иммиграции тоже нет».
Он вышел на сцену последний раз в жизни.
Жена беременна, объяснил он друзьям, и он с предельной серьезностью подходит к грядущему отцовству. Йоко говорили, что в сорок три года она уже слишком стара, чтобы зачать, и в любом случае, злоупотребление наркотиками сделает Джона бесплодным. Мечтающая о полноценной семье, она нашла в Сан-Франциско китайца-иглоукалывателя, который заверил ее, что при правильном питании, отказе от спиртного и наркотиков, она родит в ближайшие полтора года.
Незадолго до смерти иглоукалывателя ему по почте пришла от Леннонов фотография младенца.
— Мы потратили на этого ребенка кучу сил, — сказал Джон «Плейбою». — Как проклятые старались забеременеть, терпели неудачи, пробовали снова. Наш сын — самый долгожданный малыш.
Отдельного внимания достоин тот факт, что ребенок родился в день тридцатипятилетия своего отца. Ему дали имя Шон, ирландский вариант Джона, в честь кельтских корней семьи Леннона.
Еще один символический жест: крестным отцом малыша стал Элтон Джон — Леннон считал, что воссоединился с женой именно благодаря ему.
— Мой дух выше Эмпайр Стейт Билдинг, — сказал Джон в то утро журналистам, имея в виду самое высокое здание в городе, который Джон давно считал родным.
Близился первый день рождения Шона, и они всей семьей отправились в Японию навестить родственников Йоко. На пресс-конференции в отеле «Окура» чета официально объявила о том, что уходит в творческий отпуск.
— Мы без долгих раздумий решили, что будем все время проводить с сыном, пока ощущение, что теперь можно бы заняться чем-то посторонним, не придет само, — объявил Джон.
С двадцати двух лет над ним всегда висел очередной контракт на запись.
— Годы шли, и ничего не менялось, — сказал Джон «Плейбою». — Никакой свободы. Вечная тюрьма. Контракты превратились в решетку на окнах. Рок-н-ролл перестал доставлять радость.
Джон зарекся слушать собственные песни, утверждая, что каждая напоминает о днях, потраченных на запись, о разборках в студии и в кабинетах менеджеров. Было время, Джон мечтал больше никогда не писать музыку, а вместо этого писать детские книги.
— Мне всегда хотелось нести детям то, что сам лет в семь-восемь почерпнул из «Ветра в ивах», «Алисы в стране чудес» и «Острова сокровищ», — сказал он Питу Хэмилу. — Эти книги распахнули передо мной двери в мир.
Недолгое время Джон присматривал за Шоном — они боролись, вместе играли с кошками, катались в карете по Центральному парку. Еще Леннон сам пек хлеб — он шутил, что растущие буханки доставляют не меньшее удовольствие, чем растущие продажи альбомов.
По вечерам Шон смотрел «Маппет-шоу», а потом шел к себе в комнату играть в самолетики. Потом Джон заглядывал к нему, выключал свет и, выделяя каждое слово, произносил: «Спокойной. Ночи. Шон».
Разницу между мифической фигурой музыканта Джона Леннона и любящим отцом Шон увидит много позже.
— Мой папа — тот, кто играл со мной в детстве, — скажет он журналу «Пипл». — Я помню его голос, его запах, его руки.
Встречая на Манхеттене друзей, таких же звезд, Леннон показывал на Шона и говорил: «Познакомься с моим гуру».
— Он всегда называл Шона своим гуру, — вспоминал Питер Бойл, актер, сыгравший в «Молодом Франкенштейне», познакомившийся с Ленноном во время «Потерянного Уикенда». — Ему нравилось бродить по Нью-Йорку… Жизнь за забором телохранителей, как у большинства рок- и кинозвезд, его не устраивала.
Йоко видела, что жители Нью-Йорка понимают решение Джона жить среди них, и не лезут в личное пространство их семьи.
— Нас окружают прекрасные люди, — сказала Йоко газете «Нью-Йорк Пресс». — Этот город принадлежит всем нам, и, мы, как одна большая семья, заботимся друг о друге.
Как и до разрыва, Джона с Йоко соединяли крепкие узы.
— Джон однажды сказал: «Говорят, что боги ревнуют любовников и пытаются их разлучить. Но с нами им не справиться. Мы не дадимся», — поведала Йоко журналу «Пипл». — Выходя на улицу, мы всегда держались за руки, словно боялись потерять друг друга.
Мику Джаггеру казалось, что старый друг «впал в спячку». В период «Потерянного Уикенда» Мик, бывало, кутил с Ленноном и его ватагой, и знал многих обитателей Дакоты. Хоть Джон и заявил, что рвет все связи с музыкальным бизнесом, Джаггер верил, что их объединяет нечто большее, чем общее дело. Будучи в гостях в Дакоте, он оставил Леннону записку с предложением встретиться и поболтать. Джон ему не ответил.
Леннон отвечал на звонки Маккартни, хотя Пол всегда заранее не знал, какой прием встретит. Но за долгие годы совместной работы они стали как братья, и перечеркнуть все, что было, не могли и не хотели. Джон отказывается говорить о музыке? Хорошо, Пол готов выслушивать его рассказы про Шона и вставлять истории из жизни собственных детей.
Временами Пол с гитарой в руках забегал к Джону в гости. Они вместе музицировали, вышучивали общих знакомых, смотрели телевизор. 24 апреля 1976 года по NBC шла передача «Субботним вечером в прямом эфире», и вдруг ее создатель, Лорн Майклз, посмотрел в камеру и обратился к четверым «битлам» с предложением собраться у него в студии:
— Мы наслышаны о ваших личных и юридических конфликтах… Здесь, конечно, мне сказать нечего. Кто, кому и сколько должен, решать вам самим. Но еще ходят слухи, что вам пока не предложили достаточной суммы. Если дело в деньгах, у меня есть предложение.
Он показал чек на три тысячи долларов, по его словам, пожертвованный NBC на благое дело.
— Вам всего-то надо спеть три песни «Битлз», — продолжал Майклз. — «She loves you, yeah, yeah, yeah». За нее тысячу. Слова вы знаете. Задача несложная. Чек выписан на «Битлз». Делите как хотите. Если решите заплатить Ринго меньше, дело ваше.
Пол с Джоном так прикололись, что чуть было не побежали ловить такси и ехать на передачу. Но Джон заявил, что сегодня вечером потрясти мир не выйдет: все слишком устали.
