— Надо было спасать человеку жизнь, — объяснил Каллен.
Йоко, вытерев слезы, поинтересовалась, насколько оправданны их действия.
— Думаете, его можно двигать? — спросила она.
— Леди, — ответил Фрауэнбергер, — если мы оставим его лежать, он точно умрет.
— Скорая помощь все не ехала, — вспоминает Каллен. — И что мы должны были делать? Встать вокруг него и молиться?
Тут выяснилось, что автомобиль, куда погрузили Леннона, не может выехать — его заперли другие патрульные машины. Пришлось снова двигать раненого — перекладывать в крайнюю.
За рулем сидел Джим Моран. Его напарник устроился спереди. Сзади, с Ленноном, никого не было. Они поехали в больницу Рузвельта.
Моран заметил, что люди на улицах уже в курсе — вслед патрульной машине выкрикивали имя Леннона. Полицейский заговорил с окровавленным пассажиром, помогая тому оставаться в сознании.
— Вы помните, кто вы такой? — спросил он.
С булькающим стоном Джон кивнул.
Морган связался по рации с больницей:
— Отправьте пару медиков ко входу встречать нас.
Тони Палма и Герб Фрауэнбергер повезли в больницу Йоко. В зеркале заднего вида отражалась испуганная беспомощная женщина. Она не говорила ни слова, полицейские тоже молчали. Им не впервой было присутствовать при трагедиях. Разговоры ничего не изменят.
Спиро с Чепменом остались у Дакоты.
— Я действовал в одиночку, — сообщил подозреваемый, заранее опровергая теории заговора.
— Не уходите, я боюсь, вдруг меня будут бить, — молил Чепмен.
Полицейские не нашли в себе жалости к подозреваемому, чтобы его успокоить.
— Мне очень жаль, — продолжал Чепмен. — Я совсем не хотел портить вам вечер и причинять неприятности.
Каллен и Спиро переглянулись, не веря ушам.
— Это ты перед нами извиняешься? — рявкнул Каллен. — Да ты понимаешь, что натворил? Ты же себе всю жизнь испоганил! У тебя с головой все в порядке?
— Он мне ничего не сделал. Сам не знаю, что на меня нашло.
— А зачем тогда стрелял?
— Мои Оплот и Основа — Холден Колфилд. Но рядом с ним притаился Дьявол. И сегодня он победил.
Чепмен рассказал полицейским, что раньше «Оплот и Основа» всегда брали верх — Марку не хватало смелости выстрелить в жертву. Странным образом Каллен понял его логику. Подозреваемого явно терзала мания, но по оценке Калена, он был «не таким уж сумасшедшим. Вел себя вежливо. Никаких там „эй, чувак, куда ты лезешь“ и прочей хрени. Хорошо одет. Мысль о том, что этот человек способен в тебя выстрелить, приходила в последнюю очередь».
В участке Спиро предлагал Каллену оформить задержание.
— Запиши его на себя.
— Нет, Стив, он твой.
Несмотря на разногласия они выказывали друг другу уважение. Каллену со дня на день должны были дать сержанта, и он счел, что галочка в отчете Спиро нужна больше.
— Не переживай ты, оформляй арест, — предлагал он. — Эта запись в личном деле останется с тобой до конца жизни. Я и так, считай, сержант. А тебе пригодится.
В итоге они решили разделить заслугу.
К этому времени CNN, молодое детище Теда Тернера, уже сообщило, что Джон Леннон ранен, состояние пока неизвестно.
Кен Дэшоу, «Кузен Кен», захлопнул дверь белого фургона. Съемки рекламы Хилтона прошли успешно. Теперь он, как помощник режиссера, должен был, мотаясь между круглосуточными складами оборудования, сдать камеру, штатив, тележку, мешки с песком.
Он ехал на окраину города, куда-то на Амстердам-авеню, и слушал нью-йоркскую рок-станцию WNEW. В районе Семидесятой стрит затормозив на светофоре, он увидел, что люди бегут в сторону Центрального парка. Вскоре мимо текла настоящая толпа.
— На машине было не проехать, — описывал он впоследствии эту сцену. — Люди кричали, плакали и бежали. Вдали завывали сирены. Я занервничал, подумал: «Теракт, что ли? Может, надо прятаться?»
Движение было перекрыто минут пятнадцать. Потом появился регулировщик и направил машины в объезд.
— Мне даже не пришла мысль включить новости по радио, — сказал Кен. — Сроду ведь их не слушал.
Частые гости бара «Львиная голова» в Гринвич-виллидж регулярно слышали, что здесь рай для писателей, тонущих в бутылке. Расхожая шутка в ответ — нет, здесь рай для алкоголиков, тонущих в чернильнице.
Это уютное заведение украшала добрая сотня обложек с книг, написанных постоянными посетителями. Сюда шли после работы «посты», ребята из «Нью-Йорк Пост», в отличие от репортеров «Дейли Ньюс», предпочитающих «Костелло». Но сегодня в «Львиной голове» воцарилось беспокойство: прошел слух, что ранен Джон Леннон.
Все пытались скинуть хмель и выработать линию поведения. Джорджа Арцта, шефа бюро «Нью-Йорк Пост» в Сити-Холле, осенило. Вроде бы в Дакоте живет Эллен Чеслер, руководитель аппарата президента городского совета?
У Джорджа был ее домашний номер. Редкая удача! Он стал пробираться к таксофону. Там висел на телефоне репортер из криминальной хроники. Едва тот освободил трубку, Джордж позвонил Эллен.
Она ответила. Да, были выстрелы. Ее муж звонил 911. Вроде бы даже стрелка она видела своими глазами — тот несколько дней торчал перед домом, выслеживая Леннона. Джордж записал все ее слова, а потом позвонил в редакцию.
— Я чувствовал, что время дорого, и надо немедленно ставить репортаж в номер, — сказал он. — И то, что под материалом о Джоне Ленноне будет стоять моя фамилия, приятно щекотало нервы.
— Ну что, больной, в операционную или сразу в морг?
Алан Вейс посмотрел на перепачканные дорожной грязью ссадины и захохотал над шуткой дамы-травматолога. Та попросила пациента рассказать об аварии в подробностях. Выслушав его, сказала:
— Будем делать рентген. Надо глянуть, что там у вас с бедром.
— Отлично, — ответил Алан. — Когда начнем?
Не успела та сказать и слова, как с диким грохотом распахнулись двери в приемную. Алану показалось, что от удара все здание вздрогнуло.
— Огнестрельное ранение в грудь! — крикнули из коридора.
— Извините, там требуется моя помощь. Вам придется подождать, возможно, долго, — сказала дама, вставая.
— Конечно, я вас дождусь.
Вейс устроился на каталке так, чтобы видеть происходящее. Даже со сломанной ногой он оставался журналистом. Через приемную пробежала толпа полицейских с носилками.
— Сюда! — закричала врачиха, указывая на соседнюю операционную.
Вейс закрыл глаза. Наверное, привезли очередную жертву разборок между наркоторговцами. Он выдохнул. Да уж, подождать придется основательно.
