Здесь речь шла немножко о других суммах.
Сегодня в отделении Двадцатого административного округа домой никто не ушел.
Полицейские выудили из карманов Чепмена разрешение на оружие, выданное на Гавайях, и 200 долларов мелкими купюрами. В два часа ночи он сидел перед следователями и посвящал их в секреты своего мироощущения. Он поведал о попытке самоубийства, и о голосе, приказывающем убить.
— Он практически не умолкал, — объяснил Чепмен.
— А клиент-то — маньяк, — сказал один следователь другому.
Откровения Чепмена продолжались.
— У меня есть хорошая и плохая стороны. Плохая — она крошечная, но иногда побеждает хорошую, и тогда я творю страшные вещи.
Его спросили, зачем он решил убить Леннона.
— Что за вопрос? — рявкнул подозреваемый. — Есть слабые люди, и есть сильные люди.
Говорить далее он отказался.
Пока Чепмен давал показания, фанаты, собравшиеся перед Дакотой, смотрели на окна квартиры Леннонов, ожидая знака от Йоко. Не дождались. Усталость и истерика сделали свое дело — она легла спать.
К этому времени собралось уже человек пятьсот минимум, и полиция возводила ограждения. Ворота Дакоты, как и близлежащее дерево, украшали рукописные стихи, цветы, рисунки и флаги. Набежали торговцы с венками из роз, гвоздик и ландышей.
Орали магнитофоны. Ревели гудки. Фанаты пели песни «Битлз» — во весь голос, до хрипоты, как гимн любимой команды на футбольном матче.
Йоко понимала, что люди собрались с самыми благими намерениями, но шум не давал ей уснуть.
В эту худшую ночь в жизни ей нужно было всего лишь чуть-чуть покоя.
Йоко вызвала помощника:
— Передайте, пожалуйста, людям под окнами, что они мешают мне спать.
Тот спустился на лифте вниз и поговорил с теми, кто там стоял. Они извинились и пообещали вести себя тише.
В эту ночь все любили Йоко. Никто не хотел усугублять ее страдания. Более того, на одинокой свече, горящей у подножья здания, было написано: «Для Йоко Оно».
Но фанаты все прибывали, и объяснить им суть проблемы не представлялось возможным. С каждым часом пение становилось все громче.
Рейс Дэйва Шолина прибыл в Сан-Франциско поздно ночью, но сегодняшнее трехчасовое интервью с Джоном и Йоко в Дакоте по-прежнему наполняло его душу восторгом. В машине он настроился на волну KFRC, где работал диск-жокеем. В эфире звучала песня «Битлз». Обычно на KFRC крутили более современную музыку. Мелодия заставила Шолина улыбнуться, напомнив о прошедшем дне.
Когда песня кончилась, ди-джей напомнил слушателям об ужасных вестях из Нью-Йорка.
Дэйв чуть не выпустил руль из рук. Он практически был уверен, что ему снится кошмар.
Дома всю ночь разрывался телефон. Каждый репортер хотел поговорить с журналистом, взявшим интервью у Джона Леннона перед самой смертью.
— Мне такой славы и даром было не надо, — скажет он впоследствии.
В 6:20 Чепмена вывезли из полицейского участка и доставили в уголовный суд Манхеттена.
— Мы боялись, что его убьют, — вспоминает Каллен, — поэтому прибегли к небольшой хитрости. Через задний ход вывели другого человека с курткой на голове, а Чепмен вышел через парадную дверь.
Полицейским совсем не улыбалось сунуть Чепмена к другим арестантам. Подозреваемого заперли в камере шесть на восемь футов, где он сперва бродил кругами, а потом забился в угол и смотрел перед собой, ничего не замечая. Устав и от этого, он плюхнулся вниз лицом на койку и запел «Yellow Submarine».
Но когда соседи-заключенные стали издеваться над ним, распевая песни «Битлз», это его взбесило. С перекошенным лицом он зажал уши ладонями в тщетной попытке заглушить гвалт.
На другом конце города убитого им человека везли из больницы Рузвельта в центральный морг на вскрытие.
— Джон Леннон, мы тебя любим! — крикнул случайный прохожий.
В восемь утра Пол Лароса в последний раз набрал номер редакции. А потом влился в толпу перед Дакотой и начал петь в унисон с толпой.
— Да, — признается он, — я плакал.
Глава 16
«Хреново, да?»
Джордж Харрисон, ярый поборник сострадания и отказа от насилия, не мог испытывать к убийце друга ничего, кроме презрения. Он считал, что Леннон и Маккартни мешали его творческой самореализации, но боль утраты от этого не становилась меньше.
— Мы вместе столько всего пережили, — сказал Джордж. — Я до сих пор искренне люблю и уважаю Джона. В экосистеме, называемой планета Земля, Чепмен — паразит, — заключил Джордж. — Возмутительно, что люди, неспособные навести порядок в собственной жизни, отнимают жизнь других.
Так же Харрисона мучила паранойя, что теперь расплодятся подражатели. В каждом письме поклонника он стал видеть послание убийцы. А к его поместью стекались незнакомые люди, чтобы петь песни «Битлз».
Их число росло.
Перед тем, как сесть на самолет до Нью-Йорка, Ринго позвонил Харрисону. Приятно было поговорить с человеком, который тебя понимает. Йоко тоже позвонила. Джордж выразил ей глубочайшие соболезнования. После этого разговора ему стало чуть полегче на душе. Он настолько пришел в себя, что отправился в домашнюю студию.
Там сидел Эл Купер, один из основателей группы «Blood, Sweat amp; Tears», и работал над аранжировками песен Джорджа для нового альбома. Он вместе с перкуссионистом Рэем Купером и старым другом Джона Питом Шоттоном как могли отвлекали Джорджа от мрачных дум, даже напоили его спиртным.
Не помогло.
Примечательно, что многие жители Нью-Йорка узнали об убийстве лишь на утро. Кто-то не смотрел новости, другие рано легли спать. Но по дороге на работу каждый увидел заголовки газет.
На первой полосе «Дейли Ньюс» стояла большая фотография Дэвида Геффена, ведущего Йоко Оно через толпу. Заголовок над ней гласил: ЗДЕСЬ БЫЛ УБИТ ДЖОН ЛЕННОН!
Слева от фотографии располагался небольшой портрет Джона с подписью: «Убит перед домом»
В статье приводились слова Нины Макфедден, жительницы верхнего Уэст-Сайда, которая проходила мимо Дакоты во время инцидента:
— Я видела, как Джон с Йоко вылезли из лимузина. Они зашли в ворота. Потом раздалось пять выстрелов. Просто оглушительных. Я услышала крики Йоко: «На помощь! На помощь!» И лишь потом заметила человека с пистолетом.
Барбара Тайри, няня, ухаживающая за двумя детьми, живущими на первом этаже Дакоты, рассказала, как выглянула в окно и увидела царящую на улице суматоху.
— Это было ужасно, — сказала она. — Просто
ужасно.
В «Нью-Йорк Пост» опубликовали комментарии Эллен Чеслер, полученные Джорджем Арцтом.
