Война была неизбежна, и оба прекрасно это понимали. И Клайву опять предстояло сражаться с превосходящим его по силам соперником.
Незадолго до сражения информаторы сообщили Клайву, что один из генералов наваба, Мир Джафар, готов перейти на сторону британцев в обмен на письменную гарантию, что после их победы он станет следующим правителем Калькутты. В то же время купец по имени Омичанд, которому было известно о намерении Мира Джафара, угрожал раскрыть его предательство, если Клайв и адмирал Чарльз Уотсон не отдадут ему, Омичанду, крупную часть Калькутты. Клайв, понимая, что невозможно отдать Калькутту сразу двоим, подготовил два договора — по одному для каждого. Адмирал Уотсон не хотел участвовать в этой схеме, но каким-то образом его подписи все же оказались на бумагах. Вскоре после этого Уотсон погиб, и то, решил ли он сам все же поставить свою подпись или это Клайв ее подделал, так и осталось неизвестным.
«Как Цезарь, он принял решение, и пути назад не было»
23 июня 1757 года Клайв со своими солдатами подошел к городку Плесси, располагавшемуся между двумя рукавами реки Хугли. Надвигался муссон, и Клайв опасался, что если сейчас он переправится через реку, то, выйдя из берегов, она отрежет ему единственный путь к отступлению. Клайв зависел от помощи Мира Джафара, который вполне мог его и обмануть, тем более что в последнее время он туманно отвечал на его письма или не отвечал вообще. Разрываясь между желанием атаковать и необходимостью в подкреплении, Клайв решил атаковать. «Это был его Рубикон, его сжигание мостов, — пишет биограф Роберт Харви. — Как Цезарь и Кортес, он принял решение, и пути назад не было»
[79].
Клайв вел своих солдат вперед под проливным дождем, утопая в грязи. До Плесси они добрались лишь поздно ночью
[80]. Проснувшись утром, Клайв увидел перед собой поле, на котором, по его оценкам, находилось не менее пятидесяти тысяч индийских солдат, к которым, как ему доложили, шло еще и французское подкрепление. Несмотря на то что его армия насчитывала всего три тысячи человек, он планировал завершить сражение днем и уже следующей ночью вернуться в Калькутту.
Наступил день, когда решилась судьба Индии — впрочем, в тот момент еще никто об этом не знал
[81]. Проливные дожди все же сыграли свою роль в исходе сражения. Муссон вывел из строя большинство орудий индийской армии, оставшиеся же из-за сырости стреляли через раз. В то же время английская артиллерия, обученная защищать боеприпасы от дождя непромокаемыми чехлами, вела обстрел с большим успехом. Некоторые индийские командиры, ненавидевшие Сирадж-уд-Даулу, отдали своим пушкарям приказ не стрелять. Несколько командиров Сирадж-уд-Даулы пали в бою, и вскоре в рядах индийцев воцарился хаос. Французы тоже отступали, возможно, не желая сражаться на стороне того, кто не смог заслужить доверия своих подданных. Клайв одержал победу даже несмотря на то, что Мир Джафар на поле боя так и не появился. Сирадж-уд-Даула вернулся в свой дворец.
Закулисный правитель
Позже будут говорить, что Клайву просто повезло в Плесси, потому что его враг был не готов к бою. Но здесь стоит вспомнить слова выдающихся военных стратегов о том, что сражения выигрывают благодаря удаче и событиям, предшествующим выходу солдат на поле брани. Это был тот самый случай. Политическая сделка Клайва с Миром Джафаром, сколь бы нелепой она ни была, удержала последнего от участия в битве, а отличная подготовка британских солдат позволила им обратить дождь себе на пользу. В результате, одержав победу над одним из самых властных наследных правителей древней Могольской империи, британцы подчинили себе Бенгалию, а Клайв стал закулисным правителем самой крупной и богатой индийской провинции с населением сорок миллионов человек.
Клайв предпочел не заметить, что Мир Джафар не пришел ему на помощь, и назначил его навабом Бенгалии и правителем трех бенгальских провинций. (Говорят, что Омичанд, узнав, что экземпляр его договора поддельный и что правителем Бенгалии ему не быть, впал в безумие.) Несколько дней спустя Клайв вошел в Муршидабад в сопровождении свиты из нескольких сотен человек и поселился в богатом квартале для приезжих. Довольно скоро ему стало ясно, что городские сокровищницы разграблены и осталась лишь десятая часть от того, на что он рассчитывал. Тем не менее городские власти преподносили в подарок Клайву драгоценности и слитки золота, а также регулярно переводили деньги компании, ее директорам в Калькутте и Лондоне и военным командирам.
В последующие годы влияние Клайва в Бенгалии росло. Его присутствие, слава и армия укрепили авторитет Мира Джафара. Клайв назначил чиновников, которые чувствовали себя обязанными компании за свое положение и действовали в ее интересах. Он разрешал споры враждующих политических фракций и укреплял личные связи с правителями соседних провинций.
Лондонское руководство назначило Клайва главой представительства Ост-Индской компании в Калькутте, что автоматически сделало его губернатором города, правителем Бенгалии и верховным главнокомандующим в регионе. Кроме этого, он получал жалованье в Лондоне. Министр иностранных и военных дел Британии Уильям Питт, произнося речь с трибуны парламента, сказал: «Мы потеряли славу, честь и репутацию везде, кроме Индии. Там появился генерал от бога, который <…> не боялся выступить с горсткой людей против многочисленной армии и сокрушить ее»
[82]. В своем выступлении он сравнивал Клайва с Александром Македонским.
Вскоре Клайв был удостоен еще одной почести, которая принесла ему сказочное богатство, но и превратила в весьма противоречивую фигуру. Могольский падишах, номинальный правитель Индии, даровал ему титул «цветок империи, защитник страны, храбрый и верный воин». Этот титул автоматически наделял Клайва правом на джагир
[83]. С этого момента Мир Джафар должен был отдавать Клайву деньги, которые Британская Ост-Индская компания выплачивала за пользование калькуттской землей. Таким образом, Клайв становился арендодателем компании, в которой работал.
Поведение Клайва становилось все более претенциозным. Он закатывал пышные пиры и передвигался всегда в сопровождении большого количества солдат и слуг. Своему отцу он писал, что компании не по силам управлять Индией и что британское правительство должно взять на себя эту заботу, назначив его, Роберта Клайва, генерал-губернатором на службе короны. Первая часть его рассуждений о том, что нужно забрать полномочия по управлению Индией у Ост-Индской компании, сбудется, хоть и пройдет еще довольно много времени. Что же касается второй части, то высшие руководители компании, прослышав о его амбициях, сочтут их проявлением мании величия.
