Часть консерваторов собиралась для обсуждения правительственных проектов в Институте экономических отношений. Они требовали пересмотреть основные направления экономического курса. Громче всех высказывался Кит Джозеф, член аппарата Хита, который уже не раз выдвигал четкие предложения по изменению ряда политических мер. «Мы [в Великобритании] сейчас во многих отношениях большие социалисты, чем любая другая развитая страна вне коммунистического блока — по размеру бюджетного сектора, степени государственного контроля и так далее. <…> Мы унаследовали смешанную экономику, которая становится все более хаотичной, пока мы изо всех сил стараемся запустить в стране полусоциализм»
[305]. Хотя целью этой испепеляющий критики был сам Хит, он, казалось, был готов прислушаться и попросил Джозефа учредить Центр политических исследований. Джозеф пригласил Тэтчер на должность вице-председателя, и она согласилась, что стало первым знаком ее готовности бросить вызов премьер-министру, который теперь был ее непосредственным руководителем
[306].
Хит назначил Тэтчер министром образования и науки, и она с головой окунулась в новые обязанности, сводя с ума подчиненных своей дотошностью и властным характером. Она настаивала на прочтении и редактировании каждого документа, вышедшего до нее, и при первой возможности обрушивалась на сотрудников с критикой. Один из ее подчиненных вспоминал, что выходил с ее совещаний «выжатый как лимон». Еще один отзывался о ней так: «Она — палач. Делает вывод о человеке за десять секунд и вряд ли его уже изменит. Только откроешь рот, тут же получишь какой-нибудь ярлык». Последнее слово всегда должно было оставаться за Тэтчер. Если она проигрывала в споре по одному вопросу, то переключалась на другой. С другой стороны, она умела быть любезной: могла приготовить кофе на всех, а то и ужин, если работа затягивалась допоздна
[307].
За четыре года работы в кабинете министров самый тяжелый урок Тэтчер вынесла из скандала, который разразился после ее предложения отменить выдачу бесплатного молока школьникам. Несмотря на то что она приводила в исполнение указ Хита о сокращении расходов и реализовывала программу своего предшественника-лейбориста, предусматривавшую экономию восьми миллионов фунтов стерлингов за счет отмены бесплатной раздачи молока детям в возрасте от семи до одиннадцати лет, противники Тэтчер сразу же нарисовали образ матери, отказывавшей детям в молоке. Один из членов парламента от Лейбористской партии сказал, что Тэтчер «для британского образования что Атилла для западной цивилизации»
[308]. Таблоид Sun назвал ее самой нелюбимой женщиной Британии
[309], а авторы заголовков шутили о «Тэтчер — похитительнице молока». Критика была настолько громкой, что ее муж Денис предложил задуматься об уходе из политики. Тэтчер снесла обиду. «Заковали мою душу в железо»
[310], — вспоминая о том случае, процитирует она позже библейские строки. Этот скандал подготовил Тэтчер к намного более крупным разногласиям, которые не раз возникнут за время ее премьерства.
Тэтчер преодолела эту ситуацию во многом благодаря тому, что премьер-министр Хит был на ее стороне. Однако правительство Хита уже было смертельно ранено кардинальными сменами курса, к тому же страна ослабевала от растущей безработицы, забастовок рабочих, резкого роста цен на нефть и инфляции. Однако даже после того, как консерваторы проиграли выборы в марте 1974 года, Хит отказался покинуть пост партийного лидера, и вскоре правое крыло партии откажется его поддерживать.
«Безнадежная затея»
Первый удар Хит получил не от Тэтчер, а от Кита Джозефа, который в одной из своих речей намеренно обмолвился о том, что британское правительство должно снять с повестки дня борьбу с безработицей, на которую ушли многие годы. Страна переживала долгий период упадка и видела толпы потерявших надежду безработных, поэтому каждое послевоенное правительство, будь то лейбористы или консерваторы, следовало предписаниям экономиста Джона Мейнарда Кейнса, который утверждал, что в трудные времена власть должна стимулировать рост, создавая рабочие места, даже если для этого приходится влезать в долги. Джозеф отверг принцип Кейнса, заявив, что государственные расходы лишь ускоряют рост бюджетного дефицита, истощают размер ссудного капитала и увеличивают процентные ставки для частного бизнеса — а бизнес как раз и является настоящим источником рабочих мест. Хуже того, государственные дотации неэффективным предприятиям с низкой производительностью окажут обратный эффект: приведут к инфляции, подорвут экономический рост, и тонущим предприятиям будет еще сложнее погасить свои долги. Новый подход, по мнению Джозефа, должен был заключаться в борьбе с инфляцией за счет регулирования денежного обращения, сокращения государственных займов и дефицита, что, в свою очередь, должно было высвободить капитал на поддержку частного предпринимательства. Он уверял, что в новой динамичной экономической среде, созданной консерваторами, конкурентоспособный частный сектор будет процветать и создавать рабочие места.
Когда Джозеф решил потеснить Хита с места партийного лидера, Тэтчер согласилась вести его кампанию. Однако спустя несколько недель Джозеф выступил с речью о проблеме подростковой беременности, которая была настолько неполиткорректной, что реакция общественности вынудила его снять свою кандидатуру с выборов. Тэтчер сказала мужу, что хочет предпринять попытку вытеснить Хита самостоятельно, на что Денис ответил: «Ты сошла с ума. Это безнадежная затея»
[311]. И тем не менее 25 ноября 1974 года Тэтчер пришла к Хиту, чтобы сообщить, что вступает с ним в политическую борьбу.
Как и Денис Тэтчер, многие консерваторы считали, что у Маргарет нет шансов, поэтому они начали прикладывать усилия, чтобы заблокировать ее кандидатуру. Противники раскопали старое интервью, в котором Тэтчер говорила, что она сделала запас консервов на случай крайней необходимости и советовала всем домохозяйкам последовать ее примеру. Это дело повернули так, будто она тайно запасает продовольствие. Газеты тиражировали ложные обвинения в том, что Тэтчер скупает весь сахар, который в то время был в дефиците. Эта грязная кампания, напоминавшая скандал с «похитительницей молока», прекратилась, лишь когда выяснилось, что магазина, в котором якобы закупалась Тэтчер, вовсе не существовало. Позднее Тэтчер вспоминала, что была настолько сильно обижена, что у нее практически на глаза наворачивались слезы и сжимались от ярости кулаки, и тем не менее она сказала другу: «Я видела, как они уничтожали Кита [Джозефа]. Что ж, меня им не уничтожить»
[312].
