В начале января 1975 года Тэтчер начала кампанию против Хита с самого главного — со слов о том, что британский народ пришел к выводу, будто «слишком многие консерваторы уже превратились в социалистов», и что у нее почти не осталось оснований «поддерживать партию, которой не хватает смелости иметь убеждения»
[313]. Она сразу же обнародовала свои базовые взгляды: обеспечить индивидуальную свободу, противодействовать чрезмерной государственной власти, дать право трудолюбивым и хозяйственным людям пользоваться плодами своего успеха и передавать их своим детям, обеспечить право граждан работать без притеснений со стороны руководства или председателя профсоюза. В то же время Тэтчер старалась смягчить свой образ. На телевидении и в прессе она представала в роли практичной домохозяйки. На совещаниях с коллегами-парламентариями начала интересоваться их мнением и внимательно выслушивать чужую точку зрения. 11 февраля 1975 года Тэтчер одержала уверенную победу над Хитом и стала первой женщиной, вставшей во главе крупной западной политической партии. Daily Telegraph выражал точку зрения многих представителей потрясенной политической элиты, когда писал:
«Каким руководителем окажется миссис Тэтчер, еще предстоит выяснить <…>. Но она придает большое значение упорному труду и хорошей награде за успех. Имея скромное происхождение, она преуспела благодаря своим усилиям, способностям и смелости. У нее нет унаследованных богатств или привилегий. Ей не приходится мучиться роковым и часто встречающимся чувством вины за большое состояние <…>. А это как раз одна из причин, по которой Великобритания зашла так далеко по пути коллективизма. Что миссис Тэтчер следовало бы сделать, так это придать недостающий нравственный аспект нападкам тори на социализм»
[314].
Именно это она и собиралась сделать.
Маргарет Тэтчер в роли теневого премьер-министра руководила оппозиционной деятельностью Консервативной партии, а экономика страны тем временем рушилась. Все ее предостережения о вреде социализма начали сбываться: критики называли Великобританию серой посредственностью и сравнивали с корпоративистским государством Восточной Германии; инфляция приближалась к 25 %; забастовки рабочих становились все чаще, а их требования — все жестче; предельная ставка налога достигала 98 % для самых богатых британцев, полностью подавляя индивидуальную инициативу. Тэтчер налаживала отношения с миллионами граждан, которым надоела удушающая бюрократия и политика компромиссов и которые поголовно соглашались с ее мнением, что упадок Великобритании вызван принятием аморального социализма. Однажды она присутствовала на совещании, где обсуждался вопрос о том, что Консервативной партии следовало бы встать на центристский путь между обычными британскими компромиссами. Тэтчер громко запротестовала и, швырнув на стол «Конституцию свободы» Хайека, который предлагал бескомпромиссный взгляд на консервативную философию, заявила: «Вот во что мы [консерваторы] верим»
[315].
Тэтчер была сильным политиком и на мировой арене
[316]. В период с 1975 по 1979 год она дважды посетила США, получив широкую известность как сторонник «особых отношений» между Великобританией и Соединенными Штатами Америки, выросших из альянса во время Второй мировой войны, и как открытый сторонник идеи о том, что главной целью союзников отныне должно стать устранение (а не просто сдерживание) коварной угрозы марксистского социализма и ее источника — Советского Союза. 19 января 1976 года она осудила экспансионистские замыслы советского тоталитаризма в отношении Восточной Европы и развивающихся стран Азии и Латинской Америки. В ответ на это советская газета «Красная звезда» назвала Тэтчер «железной дамой»
[317]
[318]. На радость британцам это прозвище прочно закрепилось, исключив любые подозрения в ее слабости. Позднее она скажет, что СССР этим оказал ей «величайшую услугу»
[319].
Тэтчер собрала вокруг себя самых опытных имиджмейкеров, чтобы выглядеть в СМИ, с одной стороны, жестким, но не пугающим лидером, контролирующим программу Консервативной партии и способным возглавить правительство, когда придет время, а с другой — домохозяйкой, не забывающей о заботах обычных людей. Тэтчер наняла опытного драматурга Рональда Миллара, чтобы тот помог ей отточить слог. На первой встрече он привел ей несколько цитат Авраама Линкольна:
Нельзя усилить слабого, ослабляя сильного.
Нельзя породить процветание, порицая бережливость.
Нельзя улучшить положение работника, ухудшая положение его работодателя.
Тэтчер достала из сумки пожелтевшую газетную вырезку с этими же словами, добавив: «Всегда ношу их с собой»
[320].
Ее советники режиссировали публичные появления, чтобы в вечерних новостях цитировались ее хлесткие реплики
[321]. Они помогали ей создавать образ дочери бакалейщика, домохозяйки, которая покупает продукты для семьи и каждое утро готовит мужу завтрак, женщины со скромным достатком, которая благодаря своему труду взошла на самый верх социальной и политической лестницы. Она прислушивалась к стилистам в выборе гардероба, занималась с преподавателем, чтобы исправить манеру речи, приобретенную в Оксфорде. Эти азы любой современной политической кампании, хотя и были известны в США, в чопорной политической среде Великобритании были в то время совершенно новыми и окупились сторицей. Таблоиды стали называть ее не только Железной леди, но и просто «Мэгги».
При лейбористском премьер-министре Джеймсе Каллагэне Британия переживала кризис за кризисом. В 1976 году инфляция и безработица привели к серьезному валютному кризису, который вынудил Каллагэна с позором обратиться в Международный валютный фонд с просьбой о займе для поддержки британского фунта. Не прошло и двух лет, как Каллагэн снова был вынужден просить МВФ о помощи: на этот раз причиной займа было резкое сокращение государственных расходов и уменьшение денежной массы (за подобную программу выступали правые консерваторы). К концу 1978 года процентные ставки составляли 16 %, инфляция — 20 %, производство остановилось, а число безработных превысило миллион человек
[322].
