Филип сел и неторопливо вытащил из кармана пачку сигарет.
Она подала ему выпивку и произнесла:
– Откровенно говоря, дрянной у меня получился денек. А у тебя?
– Ничего.
Он наклонился над стаканом, понюхал виски.
– Есть прогресс? Я хоть сколько-нибудь приблизилась к получению книги?
– Немного. – Он снова понюхал виски. – Немного.
– Я бы голодала, будь у меня все клиенты вроде тебя. Три года, а я так и не знаю, о чем будет книга.
– Предыдущая книга неплохо пошла, девочка моя.
Она улыбнулась. Его последняя книга вышла в пятнадцати странах, ее перевели на двенадцать языков, и на всех она была непонятной.
– А эту твою книгу я сумею понять?
– Ее сможет понять весь мир, девочка моя. Только они не захотят. – Филип чиркнул спичкой «Свон-Веста», поднес пламя к кончику сигареты.
– Ты настроен очень решительно, да?
– Решительно?
– Доказать, что Бога нет.
Он тряхнул спичкой, гася ее.
– Одно жульничество, девочка моя. В этом мире слишком много жульничества.
– Ты уверен, что это не твоя попытка отомстить?
– Отомстить? Кому?
– Твоему отцу. Ведь он был священником, да?
Он отрицательно покачал головой в облаке дыма, потом печально уставился на ковер.
– Он утратил веру, решил, что прежде ничего не понимал и не годится быть викарием.
– А кем годится?
– Он стал медиумом.
Алекс посмотрела на него.
– Ты мне этого никогда не говорил.
– Да, не говорил. Есть вещи, о которых не тянет говорить.
Она пожала плечами:
– Почему нет – какое это имеет значение? Он втравил тебя в какую-то историю?
– Господи боже, он постоянно это делал.
Рослый Филип неловко сидел в кресле, держа стакан обеими руками, как старик. С ним Алекс чувствовала себя легко, его знания внушали ей чувство безопасности. Казалось, ему известна некая тайная истина, открытая ему одному, и когда-нибудь, если она проявит настойчивость, он посвятит в эту тайну и ее.
– И во что же?
Он покраснел, уставился в стакан, словно пытался прочесть что-то написанное на поверхности виски.
– В спасение духов, как он это называл.
– Спасение духов?
– Ну-у… – Он неловко заерзал в кресле.
– Расскажи мне.
Филип смущенно огляделся, словно желая убедиться, что никто не подслушивает, потом виновато улыбнулся.
– Брал меня с собой вроде как для заземления. – Он пожал плечами. – Экзорцизм, духи, спасения – всякая такая ерунда.
– Не понимаю.
– Близ Гилдфорда был участок шоссе, люди считали его про́клятым, вроде какой-то человек бродил там посреди дороги. Его видели и несколько патрульных полицейских. Мой отец поехал туда, взял меня с собой, потому что я не был телепатом и духи на меня не влияли. – Филип сунул в рот сигарету, глубоко затянулся. – Оказалось, что это водитель грузовика, погибший в аварии за три года до этого. Он не понял, что погиб, и потому бродил там, пытаясь найти жену и детей. Мой отец сказал ему, что произошло, объяснил, что он умер, и свел его с несколькими проводниками духов. Они увели его, и он остался вполне доволен.
Мейн смущенно посмотрел на Алекс, потом – в стакан с виски. Повернул его в руке.
– И ты видел этого человека?
– Нет, конечно. Только слышал, как отец с ним говорил.
– И что ты об этом думал?
Он отхлебнул виски, посмотрел на нее:
– Что мой отец сумасшедший.
Алекс уставилась на него, и они довольно долго сидели молча.
– Не верю, что ты так думал, – сказала она наконец.
Он опять неловко заерзал.
– Это было давно. – Он помолчал. – Господи, сто лет назад.
– И ты посвятил свою жизнь тому, чтобы доказать, что он не прав?
Мейн посмотрел на нее, потом произнес:
– Мой отец умер в психушке.
– Грустно.
Он пожал плечами:
– Может быть, он не сумел совладать со своими способностями.
– Мурашки по коже. – Ее передернуло.
– Существует связь между стариковским мозгом, душевной болезнью и паранормальными способностями. Странные они ребята, эти медиумы.
– Никогда не слышала, чтобы викарий становился медиумом.
– А чтобы викарий окончил свой век в дурдоме?
Она посмотрела на него, не зная, улыбнуться или нет.
– И было время, когда ты в это верил?
– Это уничтожило моего отца.
Он посмотрел в стакан с виски.
– Ты не думаешь, что иногда от этого есть польза? Например, от людей, обладающих целительскими способностями?
– Целительские способности есть у национального здравоохранения, к тому же статистика явно в их пользу.
– А когда они терпят неудачу?
– Это ничего не доказывает.
– Люди исцелялись, когда доктора теряли надежду.
– Это происходило на протяжении многих веков, девочка моя, задолго до появления медиумов.
– И до Христа?
Он снова заерзал в кресле.
– Тебе нужно отдохнуть, уехать от всего этого в отпуск. Не нужно, чтобы медиумы бередили тебе душу.
– Одна такая приходила сегодня днем.
– Ну, тогда понятно.
– Что понятно?
– Почему ты к моему приходу была бледна как смерть.
– Она так странно себя вела. И вправду меня напугала. – Алекс посмотрела на него, но он молчал. – Я ее не приглашала. Она сказала, ей известно, что меня тревожат, что… Фабиан… где-то рядом. – Алекс нервно улыбнулась и достала сигарету. – Она села здесь, закрыла глаза и задрожала как осиновый лист. Потом встала, вид у нее сделался испуганный, и она сказала, что совершила ошибку, ужасную ошибку и я должна оставить Фабиана в покое.
– Очень разумный совет.
– Потом наверху раздался стук.
Мейн пристально взглянул на нее:
– Какая-то идиотка пытается тебя развести.
– Нет, – возразила Алекс, – не пытается. Она просто ушла, ничего не пожелала мне сказать. Унеслась, испуганная, будто ее ветром сдуло.
– Психи. Они все психи.
– Даже Морган Форд?
– Да, девочка моя. Иначе и быть не может.
