Он еще раз кивнул, насторожившись.
– А как они находят хозяина? – спросила она, чувствуя неожиданную сухость в горле.
Он пожал плечами:
– Дух ищет человека, имеющего какую-нибудь слабость.
– Что значит «имеющего слабость»?
– Неосторожного. – Филип сунул сигарету в рот и громко втянул в себя дым, потом резко, с шипением выдохнул его.
Алекс заметила, что его трясет от волнения.
– Злые духи коварны. Они могут обманывать людей.
– Обманывать?
– Такие случаи известны.
– Как они обманывают?
– Нередко прикидываются кем-нибудь другим.
По всему ее телу прокатилась странная дрожь – будто приливная волна. Алекс едва не упала со стула.
– Они выбирают ослабленных. Люди, скорбящие по близким, наиболее уязвимы.
«Прекрати смотреть на меня, – подумала она, – пожалуйста, прекрати смотреть на меня так».
– Нет. – Она тряхнула головой. – Нет.
– Они бывают очень хитры. Гораздо хитрее, чем мы можем себе представить.
Она опять отрицательно покачала головой.
– А как ты бы их остановил? – спросила она голосом едва ли громче шепота.
– В качестве ученого?
– Нет. – Голос ее окреп. – В качестве человека, честного перед самим собой.
Он посмотрел на нее, отвернулся, уставился в пол, смущенно заерзал в кресле. Затушил сигарету, из-под вороха бумаг вытащил новую пачку.
– На протяжении многих веков существовал только один эффективный способ. – Он посмотрел на нее, потом занялся открыванием пачки сигарет. – Сила молитвы.
Она отметила, что ему явно полегчало. Словно он, решившись сказать это, преодолел глубокий внутренний конфликт.
– Молитва?
Он что-то пробурчал.
– Какого рода молитва?
Он покраснел, уставился в пол, словно читая заготовленную шпаргалку.
– Для обряда экзорцизма.
Ее пробрала безумная дрожь. В комнате снова похолодало.
– Здесь холодно?
Ответа она не получила.
– Филип? – Голос ее срывался. – Филип? – Она посмотрела в одну сторону, в другую, потом оглянулась – он стоял у нее за спиной, в глазах застыло кроткое взволнованное выражение. – Здесь холодно?
– Я закрою окно.
– Нет. – Она не хотела быть запертой, отделенной от внешнего мира. – Наверное, я просто простудилась.
Его сильные руки сжали ее плечи, но унять дрожь не удалось.
– Я на все готова, только бы прекратить этот кошмар.
– Тогда поговори со священником, – тихо сказал он, снова сжимая ее плечи. – Так будет лучше для нас обоих.
27
Узкая дорога за стадионом «Челси» привела в район современной застройки. Алекс наклонилась к пассажирскому окну, чтобы прочесть номера домов. Она надеялась, что он не будет возражать против ее визита во время ланча.
Номер 38 представлял собой небольшой дом на две семьи с аккуратным садом. Паркуя перед домом свой «мерседес», Алекс чувствовала легкое смущение. Прошла по короткой дорожке, нажала кнопку звонка. «Пожалуйста, будь дома, – думала она, – пожалуйста, будь дома».
Священник сам открыл дверь. На нем были чистые, аккуратно выглаженные джинсы и старый пуловер, в руке он держал элемент конструктора лего. Он показался ей моложе, чем она помнила.
– Здравствуйте, – нерешительно произнесла она, не зная, как к нему обратиться. Преподобный? Мистер?
– Джон Оллсоп, – любезно подсказал он, чувствуя ее затруднение. Он и сам смотрел на нее, стараясь вспомнить. Его правый глаз чуть дернулся. – Миссис Хайтауэр, верно?
Она кивнула.
– Очень рад вас видеть. Как поживаете?
Такой любезный прием стал для нее неожиданностью, и она даже на мгновение растерялась.
– Спасибо, хорошо. – Она кивнула и тут же спросила себя, почему сказала так.
– Хорошо. – Он переминался с ноги на ногу и смотрел на игрушку в руке; она даже подумала, не швырнет ли он ее в воздух, как жонглер. – Хорошо.
– Я хотела спросить, не уделите ли вы мне немного времени?
– Конечно. Входите.
Она последовала за ним в узкий коридор. Пол в гостиной был усыпан кирпичиками лего, а в середине стояло сооружение, похожее на недостроенный кран.
На его лице появилась виноватая улыбка.
– Ужасная это штука. Слишком сложная для меня. Подарил сыну на день рождения. Никогда не пробовали?
Она отрицательно покачала головой.
– Выглядит неплохо.
– Это мой сын потрудился.
Они прошли в крохотный кабинет в задней части дома. Хозяин показал Алекс на кресло. Она села, огляделась. Мебели в комнате было немного, и, в отличие от кабинета Филипа, здесь царил безукоризненный порядок. У стены стоял самодельный книжный шкаф с религиозной литературой; книги имели такой вид, будто ими пользуются каждый день. На полке над электрокамином обнаружилось несколько окаменелостей и фрагментов керамики.
– Вы увлекаетесь археологией?
– Да. – Его лицо оживилось. – Все это из раскопок, в которых я участвовал.
– Как интересно. – Она постаралась придать своему голосу хотя бы искру энтузиазма.
– Как ваши дела? Я был у вас дней десять назад, да?
Она кивнула и ответила:
– К сожалению, не очень хорошо.
– У вас трудное время. Сын был вашим единственным ребенком, верно?
– Да.
– И насколько я понимаю, у вас разлад с мужем?
– Да.
– Иногда, – мягким голосом сказал он, – смерть ребенка может сблизить супругов.
Она отрицательно покачала головой и печально улыбнулась:
– У нас хорошие отношения, но я боюсь, мы больше никогда не сойдемся.
Вдруг она вспомнила, что Оллсоп в прошлый раз упомянул о недавней смерти жены, и покраснела: ей не хотелось его смущать.
– Как вы справляетесь с воспитанием сына?
– Нормально, – ответил он с грустью. – Люди считают, что священники легче переносят утраты, но мы испытываем все человеческие чувства.
– Но у вас есть вера.
– Она временами подвергается суровым испытаниям, – снова улыбнулся он. – В особенности когда сын съедает ваши проповеди.
Она усмехнулась.
– Как продвигается ваша книга?
– Вы об этом помните! К сожалению, медленно.
