– Ты думаешь, мы правильно согласились на этот режим полного молчания в отношении средств массовой информации? То есть я хочу сказать, что, может быть, стоит привлечь к этому побольше людей? – заговорила Элизабет, вслух повторяя мысли Карен.
Часть Карен хотела рассказать об этом всему миру. Она хотела, чтобы сотни людей вышли на улицы в поисках девочек. И если б глубоко в душе она поверила бы в то, что это поможет ее дочери, то сделала бы это не задумываясь.
Но она приходила в ужас от того, что у нее в доме будут толпится родственники, друзья и коллеги с банальными пожеланиями успеха. Она не могла даже представить себе, как будет мило улыбаться этим людям, зная, что Чарли все еще не нашли. Вот когда девочка вернется домой, Карен устроит вечеринку, на которую пригласит весь свет.
Она сконцентрировалась на кухонной утвари, следя, чтобы каждая поверхность была протерта не менее трех раз.
– Знаешь, Каз, – сказала Элизабет с дрожью в голосе, – где бы наши девочки сейчас ни были, я надеюсь, что они вместе.
Карен почувствовала, как от эмоций у нее перехватило горло. Иногда ей казалось, что у нее больше не осталось слез. Но увидев слезы, текущие по щекам подруги, она поняла, что они никогда не кончатся.
Они упали в объятья друг друга и зарыдали так, как будто от этого зависели их жизни, – так они разделяли между собой боль, которую только они могли понять.
– Я тоже на это надеюсь, – прошептала Карен в плечо подруги.
Уже через минуту Элизабет отодвинулась от нее и вытерла слезы.
– А ты ей веришь? – спросила она.
Без всяких колебаний Карен утвердительно кивнула, зная, что Элизабет говорит о Ким.
В детские годы их пути пересекались несколько раз. В самом начале девочка с абсолютно черными волосами и темной кожей заинтриговала Карен. Выглядела она довольно экзотично.
Ким всегда была одиночкой, что делало ее еще загадочнее. Карен не могла вспомнить ни одной подружки Ким. Она ни с кем не искала близких отношений и пресекала все попытки подружиться с ней. Ким ни с кем не хотела водить компанию, чтобы облегчить себе жизнь. Ее главной задачей было выжить.
Элайн была лучшей подругой Карен и страстно ненавидела Ким. Когда-то она попробовала завербовать ее в свою компанию, но потерпела неудачу. После этого она пыталась повлиять на Ким пристальными взглядами и «случайными» тычками и толчками.
Карен вспомнила тот день, когда Элайн решила сыграть с Ким в жестокую игру под названием «Тень». Она целый день провела, пародируя каждое движение Ким и находясь при этом всего в паре футов за ее спиной. Многие другие решили, что игра классная, и присоединились к Элайн, так что к чаю в игре принимали участие практически все дети.
Карен тоже присоединилась к игре, и не потому, что боялась Элайн, а потому, что ее восхищало железное самообладание Ким, которая продолжала заниматься своими делами так, как будто ее не пародировали 20 глупых девиц.
Ким дождалась вечера. Она разделась в их присутствии, почистила зубы и умылась, не обращая никакого внимания на кривляния у себя за спиной. И наконец, убрав зубную щетку, обратилась к Элайн.
– О, прости, Элайн, а я тебя и не заметила, – сказала она с приятной улыбкой.
Пока Ким шла к двери, все присутствующие замерли. У порога она остановилась и повернулась лицом к ним.
– А не жалко уделять так много внимания человеку, который о тебе совсем не думает?
В течение пяти секунд Ким ждала ответа, а потом растолкала окруживших ее девочек и легла в кровать.
Ким тогда было тринадцать лет, и она была единственным человеком, насколько знала Карен, который совсем не боялся Элайн.
– Я готова доверить ей свою жизнь, – честно призналась Карен.
Но, произнеся эти слова, она вдруг поняла, что сейчас доверяет детективу совсем не свою жизнь.
Глава 28
– О чем задумалась, командир? – спросил Брайант, когда они проезжали Дадли.
– Да ни о чем, всё в порядке.
– Нет, не всё. Ты посадила меня за руль, а так ты делаешь только тогда, когда тебе надо подумать.
– Всякая ерунда… я сама разберусь.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, но ты разберешься гораздо быстрее, если все мне выскажешь.
– И что, это поможет? – поинтересовалась Ким.
– Не буквально. Я тебя хорошо знаю, так что обещаю не лезть со своими советами. Просто расскажи о проблеме вслух.
– Трейси Фрост не виновата в смерти Дивэйна Райта, – сказала Ким и сразу же почувствовала некоторое облегчение от того, что смогла вслух произнести эти слова. – Она приходила к дому Тимминсов сегодня ночью – правда, это уже другая проблема – и продолжала настаивать, что не виновата. Тогда я захватила в отделе файл и еще раз внимательно его просмотрела.
– Но она же выдала всю информацию, так как же?..
– Там время не совпадает. Мы… то есть я, решили, что это она, потому что все произошло слишком быстро. Ты не думай, я знаю, что она напечатала эту статью, но он был мертв еще за десять минут до того, как первые экземпляры газеты оказались на полках киосков.
– Черт подери, значит, кто-то другой сообщил Лирону, что Дивэйн все еще жив?
Ким кивнула и уставилась в окно.
Постоянное дерганье на бесчисленных светофорах нового Бирмингемского шоссе начинало действовать ей на нервы. Брайанту надо всего один раз стартовать на желтый, и они будут лететь весь оставшийся путь.
– А ты прикипела к этому парнишке, верно? – уточнил сержант.
Ким на него даже не посмотрела. Да, она прикипела к Дивэйну Райту, потому что он был одним из самых смелых парней, которых она встречала в жизни. Он знал, что разрыв с бандой может стоить ему жизни, и тем не менее все-таки решил сделать это.
– И что же ты собираешься делать? – спросил Брайант. – Ты не любишь оставлять хвосты, а с этим расследованием…
– Я даже не могу себе представить, что придется вести еще одно расследование, и не потому, что я дала слово Карен. Я все силы должна бросить на поиски Чарли и Эми и вернуть их домой.
– Значит, ты не можешь этим заниматься, – с пониманием кивнул Брайант.
– Да знаю я. Но я не собираюсь оставлять без внимания тот факт, что какой-то ублюдок выдал, что парень еще жив, и таким образом убил его. Мальчик заслуживал гораздо большего.
– Не дай бог, если в каком-нибудь из твоих расследований что-то не сходится, – пробурчал Брайант. – Но ведь ты действительно связана по рукам и ногам нынешним преступлением.
Стоун искоса взглянула на него.
– Они что, приплачивают тебе за то, что ты повторяешь за мной все, что я говорю?
– Не-а, я делаю это по собственному желанию.
