Нападки Барбары Ло Фишер на новые вакцины не ограничились гепатитом В. Следующей мишенью стала вакцина против пневмококковой инфекции – самой частой причины пневмонии и, наряду с Hib-инфекцией, существенной причины менингита и заражения крови.
В 1998 году ученые из Северной Калифорнии провели знаковое исследование. Они испытали вакцину против пневмококковой инфекции на 38 000 младенцев: половину привили, половину – нет. Результаты получились очень яркие. У 17 непривитых детей пневмококк вызвал заражение крови, у привитых не было ни одного случая – 17 против 0
[227]. Обрадованные исследователи опубликовали свои открытия.
Вечером 25 сентября 1998 года Джон Маккензи, корреспондент вечерних новостей с Питером Дженнингсом, рассказал историю вакцины против пневмококковой инфекции в эфире. В программе участвовали Барбара Ло Фишер, Барт Классен и Нил Холси – эксперт по вакцинам из Американской педиатрической академии.
дженнингс: Сегодня в Калифорнии ученые объявили об испытаниях новой вакцины, которая, по их словам, защитит детей от нескольких болезней. Результаты испытаний очень обнадеживающие. Однако эта новость заставляет задаться вопросом, нужна ли детям еще одна прививка? Слово корреспонденту АВС Джону Маккензи.
маккензи: Большинству детей в нашей стране вводят по крайней мере десять различных вакцин. А теперь некоторые доктора стремятся добавить еще одну – новую вакцину против пневмококковой инфекции.
нил холси: Это одна из важнейших, а может быть, и важнейшая вакцина, разработанная в последние десять лет.
маккензи: Эта вакцина якобы предотвращает самую опасную форму пневмококковой инфекции – бактериальный менингит. Кроме того, она, вероятно, предупреждает пневмонию и отит среднего уха. Мало кто сомневается в ее эффективности – споры вызывает лишь то, нужна ли она всем детям в нашей стране и достаточно ли у нас оснований утверждать, что польза от нее перевешивает возможный риск. Тяжелые пневмококковые инфекции чаще всего встречаются именно у маленьких детей, каждый год регистрируется 10 000 случаев. Однако к летальному исходу инфекция приводит относительно редко – приблизительно в 200 случаях. Подавляющее большинство больных успешно вылечивается антибиотиками.
фишер: Если нам и нужна вакцина, это должна быть вакцина от болезни очень заразной, крайне смертоносной, чреватой эпидемиями. Эта болезнь не соответствует подобным критериям.
маккензи: Причина подобной осторожности в том, что никто не знает, каковы долгосрочные последствия прививок. И в тех немногих случаях, когда это пытались изучить, результаты оказывались весьма тревожными.
классен: Опубликованные исследования показывают, что если следить за здоровьем этих детей и смотреть, не заболеют ли они, скажем, диабетом или астмой… похоже, риск для привитых детей повышается.
фишер: Несомненно, эта вакцина должна быть доступна для детей со слабым здоровьем, с нарушениями иммунной системы, но делать эту прививку обязательной для всех детей не следует.
маккензи: Хотя прививки спасли миллионы жизней, некоторые исследователи предупреждают, что применять очередную прививку следует лишь после того, как будут выявлены все ее побочные эффекты
[228].
Когда программа вышла в эфир, перед родителями еще не стоял выбор, прививать детей от пневмококковой инфекции или нет. Дело в том, что она еще не была лицензирована. Однако тех родителей, которым вскоре предстояло делать этот выбор, программа во многих отношениях ввела в заблуждение.
Как и в случае с вакциной против Hib-инфекции, Фишер взяла в союзники Берта Классена, который без всякой доказательной базы утверждал, что вакцина против пневмококковой инфекции вызывает диабет. Кроме того, Фишер говорила, что болезни, вызываемые пневмококком, не такие уж и распространенные и поражают лишь тех, у кого ослаблено здоровье. Это не так. До появления вакцины пневмококк ежегодно вызывал 4 000 000 случаев отита, 120 000 случаев пневмонии, требующих госпитализации, 30 000 случаев сепсиса и 25 000 случаев менингита. Эти болезни часто поражали детей, которые прежде были совершенно здоровы
[229]. И хотя эта бактерия убивала детей не так часто, как корь и полиомиелит, замечание Джона Маккензи, что эта инфекция приводит к летальному исходу “относительно редко – в 200 случаях”, было, прямо скажем, бестактным по отношению к родителям, чьи дети страдали и умерли от пневмококковой инфекции.
Не прошло и года после выхода в эфир “Вечерних новостей”, посвященных вакцине от пневмококка, как сотрудники министерства здравоохранения предложили Барбаре Ло Фишер принять участие в работе одного из самых влиятельных консультационных комитетов в США – комитета, который давал рекомендации Управлению по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Без одобрения этого комитета нельзя было получить лицензию ни на одну вакцину. Фишер получила приглашение, поскольку в министерстве здравоохранения полагали: стоит ей увидеть, как тщательно испытывают вакцины, то есть заглянуть за кулисы, – и она убедится в безопасности вакцин. Этого не произошло.
Первой вакциной, по поводу которой Барбаре Ло Фишер требовалось проголосовать, стала как раз вакцина против пневмококковой инфекции. В 1999 году, пересмотрев все данные по безопасности и эффективности вакцины, члены комитета вынесли вердикт: 11 за лицензирование против 1. Единственный голос против принадлежал Барбаре Ло Фишер. Поскольку Управление по санитарному надзору не требует единогласного одобрения для лицензирования, в январе 2000 года вакцина получила лицензию. Роберт Даум, профессор педиатрии в Детской больнице при Чикагском университете, сказал: “Думаю, это огромный шаг в охране здоровья детей”
[230]. Фишер с ним не согласилась. “Не хватает данных по безопасности этой вакцины, – сказала она
[231]. – В сущности, у нас пока идет постмаркетинговый эксперимент”
[232].
