«Финист» с большой тройкой на фюзеляже взревел движком и, подпрыгивая на низкой волне, пошел на взлет. Эссен описал дугу над кораблями, помахал крыльями и развернул машину на норд-вест. Андрею же было не прощаний: он озадаченно разглядывал извлеченный из ящика револьверный шестизарядный гранатомет РГ-6 «Гном».
«Ну Эссен, ну затейник! Но как управляться с этой дурой? Не признаваться же, что он, майор ФСБ, в жизни не держал в руках такое оружие?»
Ладно, как-нибудь разберемся… Андрей выдвинул приклад на телескопической штанге, взвел тугую пружину барабана и начал набивать гнезда сорокамиллиметровыми гранатами — осколочными и зажигательными вперемешку.
IV
Минный крейсер «Казарский»
Иконников опустил бинокль.
Англичане наверняка будут действовать так же, как в апреле пятьдесят четвертого. Выстроятся двумя линиями и начнут бить из пушек по городу и судам в Практической гавани. Вон их там сколько…
— И вряд ли рискнут высадить десант. — согласился штурман. — Кораблей у них поменьше, чем в тот раз, а значит, и войск недостаточно.
Лейтенант Климов был переведен на «Казарского» с корвета «Андромаха». В апреле 54-го корвет пришел в Одессу сразу после набега англо-французской эскадры, команда даже поучаствовала в тушении пожаров в порту и городе.
Штурман поднял к глазам бинокль. Отряд держался к весту от эскадры, так что британских силуэты кораблей ясно рисовались на фоне светлеющего неба.
— Головным идет паровой линкор. Скорее всего — «Дюк оф Веллингтон, он почти не получил повреждений при Варне. За ним в кильватере два колесных фрегата, и еще три, парусных. Замыкают ордер два парохода, у них на буксирах какие-то лоханки, никак не разберу, что это…
— Ползут медленно, едва-едва шесть узлов. А что в охранении?
— На траверзе, ближе к нам — паровой корвет, еще три или три парусных шлюпа впереди и по сторонам от ордера.
— Негусто. И транспортов нет. Похоже, вы правы, Михаил Михайлович, десанта можно не опасаться.
— В Одессе сейчас стрелки шестнадцатой дивизии, — отозвался штурман. — и англичане наверняка об этом знают. Стоит им сунуться на берег — суздальцы с владимирцами их встретят, приходи кума любоваться!
После того, как войска союзников в Крыму сложили оружие, два полка дивизии генерала Кривицкого, Суздальский и Владимирский, были переброшены морем в Одессу, на усиление Дунайской армии. Остальные части, Углицкий пехотный и егерский Великого князя Михаила Николаевича вместе с приданными казачьими полками следовали на соединение с дунайцами сухим путем. А в скором времени в Одессу собирались отправить и части спешно формируемой в Евпатории Особой бригады, потому и послали отряд Иконникова на рекогносцировку.
Не зря, как выяснилось, послали…
— Итого — полтора десятка вымпелов. — подвел итог Климов. — Один линейный, паровой, три парусных фрегата, два колесных, четыре шлюпа. Только вот каракатицы, что они волокут в хвосте ордера… Александр Алексеевич, нельзя ли поближе?
Иконников задумался.
— Могут засечь с корвета. А, впрочем, бог с ним. Разглядеть нас на фоне темной стороны горизонта нелегко, да и не достанут, если что, из своей мелочи. Водяницкий? — крикнул он в переговорную трубу.
В ответ невнятно буркнуло.
— Скажи своим духам, чтоб полегче шуровали в топках. Пойдем на малых оборотах, не дай бог, будут факела над трубами — шкуры спущу!
* * *
— Вот это сюрприз! — удивлялся Климов. — Броненосные батареи, сразу две!
— Они, родимые. — подтвердил Иконников. — По Морскому корпусу помню: после октябрьской бомбардировки Севастополя император приказал заложить аж пять штук. Три — «Девастаьон», «Лэв» и «Тоннат» — участвовали в разгроме Кинбурна. Выходит, эти достроили раньше срока?
— Выходит, так. Наполеона III-го сейчас со всех сторон шпыняют за крымское позорище. Вы ведь видели последние газеты? Во Франции неспокойно, в Париже чуть ли не уличные бои. Может, они и решил с помощью этих утюгов подправить свою репутацию? Какая-никакая, а победа.
— Непонятно только, зачем их волокут к Одессе? Крепости, как в Кинбурне, здесь нет, береговые батареи — старье. Чего ради такие усилия?
— Никак не забудут полученных в прошлый раз тумаков. — усмехнулся Климов. — Я сам видел остов «Тигра» на отмели, да и другим крепко досталось. К тому же они пуганые после Варны, вот и дуют на воду
— Что ж, тем лучше. Если бы не эти бронекорыта, англичане еще вчера были бы у Одессы. Штакельберг! Вызывайте «Котку», имею передать приказ.
Через несколько минут корабли разошлись. «Котка», развив пятнадцать узлов, пошла в обгон британского ордера, нацеливаясь на головной «Дюк оф Веллингтон». "Казарский" же подкрадывался на семи узлах с кормовых румбов, намереваясь выйти в атаку на французские броненосные плавучие батареи.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
I
Из архива П.В. Анненкова
Изд. С-П-бург, «Литературный фонд»,
Сб. «Эпоха в лицах», том 3.
1881/26 гг.
«Долгих Вам лет здравствования, мой драгоценный друг! Пишу под впечатлением краткого пребывания в Париже в мае сего, 1855-го от Рождества Христова, года. Будто ожили сцены, запечатленные в Ваших «Парижских письмах», с которыми мы имели удовольствие ознакомиться на страницах «Отечественных записок». Видимо, характер здешних обывателей, как и самый воздух города, который не зря называют столицей свободы, не меняется — в Париже происходит почти то же, что и 7 лет назад. Увы, Господь не одарил меня литературным даром, а потому, позволю обратиться к Вашим строкам:
«Шествия эти начали сильно приобретать обыкновенный характер всех парижских движений: смесь грозы и карнавальной веселости. Красный свет, изливаемый факелами и бранная песня ночью странно вязались с выходками и дурачествами молодежи. (…) Огни домов постепенно тухли по направлению к богатым, аристократическим бульварам. Начиная с улицы Монмартр, кроме обыкновенного освещения, не видно было ни плошки. Разница была слишком резка и тотчас же обратила на себя внимание работничьего населения, республиканцев и гамэнов. Составив огромные отдельные толпы, они начали останавливаться перед каждым темным или пустым домом, подымали ужасный шум, требуя шкаликов и плошек, и грозя перебить все окна в случае медленности или сопротивления…»
Все в точности так и происходило, дорогой друг! Разве что, кроме заядлых республиканцев, которые не могут простить Наполеону III-му предательство Второй Республики, на улицах немало поседевших ветеранов Великого Бонапарта. Они поносят нынешнего императора решительно за все, особо ставя тому в вину войну с Россией — он-де, пошел на поводу у извечного врага, Британии, и покрыл Францию несмываемым позором. Один из них, взгромоздившись, несмотря на почтенные года, на карниз бельэтажа, выкрикивал, что Napoléon le Grand разделял с армией все тяготы и опасности Восточного похода, тогда как нынешний император… впрочем, вы и сами без труда можете представить, какой шквал площадной брани последовал за этим обвинением.
