Бутаков в сомнении потеребил подбородок.
— Как я понял, командир группы знаком с возможностями вашего аппарата, и уже пользовался воздушным транспортом?
— Уж это будьте благонадежны! — усмехнулся Эссен. Он не слишком хорошо представлял себе подготовку спецназовцев, но и того, что он знал было достаточно.
— Тогда почему вы ему не доверяете? Такой опытный офицер наверняка продумал все детали.
— Вы правы, разумеется. Но все же, он не авиатор, мог что-то упустить. Я предпочел бы уточнить. Когда следующий сеанс связи?
— Через три часа.
— А вообще-то, им лучше выбраться за пределы города, вот сюда. — Эссен показал на карте. — Сена здесь широкая, сяду без проблем.
— Никак невозможно, голубчик, — покачал головой командир «Владимира». — Наши друзья сообщают: по городу перемещаться рискованно, всюду патрули, обыски. А груз у них — сами знаете… Так что придется, уж не обессудьте, садиться здесь.
— А если выше по реке, за этим мостом? Места там чуть ли не втрое больше, легче найти свободную воду.
Бутаков немного подумал.
— Проработайте все варианты. А пока, надо решить, где мы выпустим вашу птичку.
— Практический радиус «Финиста» — миль четыреста, а с подвесными баками накиньте еще двести. Сколько человек в группе?
— Восемь плюс сами знаете кто, но вам надо забрать только двоих.
— Уже проще, значит, никакого перегруза. Значит, Григорий Иванович, лететь можно хоть от Гавра, хоть от Гранвилля или Сент-Мало, топлива хватит. Но я бы предпочел сократить дистанцию. Мало ли что?
— Поменьше, поменьше… — карандаш Бутакова блуждал по карте. — До Гавра часов тридцать хода, успеваем…
— А британцы не помешают? Ла-Манш — их прихожая, если что, в покое не оставят.
— Вряд ли они успеют подтянуть сколько-нибудь серьезные силы, Реймонд Федорыч. А малому отряду с нами не справиться — три миноносца, скрострелки… Не забывайте, их лучшие корабли ушли на Мальту; здесь осталась только эскадра Нейпира, да и та — половина судов чуть ли не двадцатых годов постройки. К тому же, возле Гернси нас ждет «Морской бык», а с его радаром мы уклонимся от любой встречи. Так что, готовьте план полета, через час отправимся на «Вобан» и доложим Истомину.
— Вот еще что, Григорий Иваныч. У меня на киле и плоскостях Андреевские флаги, крупно. Может, закрасить от греха?
— К чему это, голубчик? — удивился Бутаков. — Про наши летающие машины уже полгода, как все европейские газеты пишут. Тут уж скрывайся — не скрывайся, все равно поймут, чья это работа. Да и зачем нам прятаться? Пусть знают, на что способен Российский флот!
III
Париж, Сена
— Снарк, это Змей, точка «А» забита!
Точка «А» — участок между мостами Турнель и Архиепархии. Белых и сам видел, что на середину реки неторопливо выползает баржа, груженая бочками. Стоит Эссену пойти на посадку, и гидроплан впишется точно в борт.
— Вий, что у тебя?
— Глухо. Полно лодчонок, метлой не расшугать.
Вий на набережной Монтебелло, напротив Нотр-Дам-де-Пари. На нем участок реки до моста Двойного Денье.
— Гринго, как точка «В»?
— Голяк. Два придурка сцепились бортами точно на стрежне.
Отрядный снайпер (на этот раз без верного «Винтореза») стоит выше моста Сент-Мишель. Сена здесь, как в ущелье, зажата домами, вплотную подступившими к парапету. Запасной вариант, на крайний случай.
— Дас ист Ганс. Пункт «Це». Зи кённен зитцен… можно садилльсья!
— «Тройка», я Снарк, точка «Це». Первый вариант.
— Я «Тройка», принято, выполняю. Пять минут.
— Ганс, внимательно! Если что — сам давай отбой, не докладывай!
Лютйоганн и Фро стоят у моста Сюлли, выше по течению. Этот участок — самый длинный. Эссен пойдет на посадку с северо-востока, так, чтобы закончить пробег поближе к мосту.
Белых уперся веслом в опору, резко оттолкнулся. Лодка пробкой выскочила из-под моста Турнель и закачалась на речных волнах.
— У нас пять минут!
Карел отодвинул пулемет с пристегнутым коробом и взялся за весла. Фомченко, на второй банке, повторил его движение.
Сидящий на корме мужчина нервно дернулся. Сейчас мало кто узнал бы в этом чисто выбритом господине, одетом в поношенный бурый сюртук, недавнего властителя Франции. Белых не удержавшись, подмигнул — беглый император ответил вымученной улыбкой.
— Навались! Два-а-а — раз! Два-а-а- раз!
Лодчонка, подгоняемая яростными ударами весел, пулей неслась к мосту Сюлли наискось пересекавшему Сену метрах в двухстах ниже по течению. Лютйоганн, увидев его, долго удивлялся — он помнил мост совсем другим, на прочных бетонных опорах, с чугунными арками пролетов. Правда, это было перед Первой Мировой…
— Левые суши, правые навались! Два-а-а — раз!
Лодка вильнула влево, нырнула под центральный пролет и выскочила с другой стороны моста.
— Табань!
Вода вспенилась под веслами, лодка замерла, будто с размаху въехала в стену. Человек на корме покачнулся, но удержался, вцепившись в транец.
— Мать твою… аттонсьён, вётр маджести!
[26]
«..не хватало еще вылавливать это «величество» из реки…»
— Дас ист Ганс. Пункт «Ц» — найн… стоппен! Нельзья-а!
Вдали, у самого моста Аустерлиц от берега неторопливо отползала низкая баржа. Белых поднял взгляд: над мостом, возникла черная мушка. Эссен.
— Я «Тройка», вижу площадку. Могу сесть.
— «Тройка, давай!
Мушка превратилась в пчелу, потом в майского жука. А баржа все отползала от берега — медленно, неотвратимо. Белых почувствовал, как между его лопатками стекают ледяные капли.
— «Тройка», опасно!
— От…сь, Игорь Иваныч, сам вижу. Не лезь под руку!
Карел, прекрасно все слышавший, ухмыльнулся и поднял большой палец.
«…наш человек!»
Жужжание перерастает в рев. «Финист» ныряет к воде и несется на баржу. Белых, встав во весь рост, видел, как с борта в воду кидаются какие-то бедолаги.
Поплавки проносятся над самой палубой, вспарывают воду — и вот «Финист» уже подруливает к лодке. С набережной несутся испуганные и восторженные крики.
— Давайте сюда, вётр маджести!
Карел, перебравшийся на поплавок, подсадил в кабину сначала «трофей», за ним Фомченко. Белых отвязал от стоек резиновый тюк, сбросил в воду: пронзительное шипение, и рядом с «Финистом» закачался надувной катер.
