Капитан снял черный шлем, открывая густые коротко остриженные волосы. Его широкое лицо оказалось почти таким же симметричным, как у пловца, и по центру тоже бежал ряд металлических стежков. Единственная разница между правой и левой сторонами заключалась в том, что левая бровь была коричневой, а правая – серой, и вокруг нее шла еще одна линия крошечных стежков. Кожа вокруг правой брови тоже была другой: сморщенной и пятнистой, словно ее пересадили от мужчины гораздо старше его.
– Меня зовут Корбин, мэм, – сказал он. – Не знаю, что случилось с вашей последней охраной, но с эскортом Рыцарей Стекла никаких глупостей не будет. Мы со Сциллой о вас позаботимся. – Он с любовью погладил одну из лошадей-мумий, прежде чем распахнуть заднюю дверь внедорожника. – Поедем, как только вы устроитесь.
Кара почти не слушала. Она смотрела через его плечо на южный конец железнодорожного моста. Там располагался рекламный щит, водруженный на стену бруталистского перекрытия бетонного жилого дома.
В нижней части рекламы элегантные серебряные отзеркаленные буквы на черном фоне гласили: «УБЬДУС ЙАТЫПСИ gl.yrettolssalggnikool.www».
«ИСПЫТАЙ СУДЬБУ», – разобрала она, а потом и адрес сайта: www.lookingglasslottery.lg.
Над словами красовалось изображение девушки.
Кара едва ли почувствовала, как отвисла челюсть, а холодный воздух ворвался в легкие, когда она вдохнула.
Футов пятьдесят в высоту, с порами, увеличенными до размеров обеденной тарелки, и безупречным темным макияжем, делающим ее глаза светящимися и оттеняющим каждый отдельный шрам, Каре улыбалось ее собственное лицо.
Часть II. На голову выше
Глава 11
Уткнувшись лбом в окно, Кара изучала город, плывущий под неподвижными, словно каменными, облаками. Мужчины и женщины наводнили тротуары, толкаясь, прогуливаясь, смеясь в мобильники, уплетая бутерброды и жареную курицу из картонок навынос, или просто брели, погрузившись в себя, опустив головы и засунув руки в карманы. Они почти не отличались бы от лондонцев, если бы не жутковатая симметрия разделенных надвое лиц. Проходя мимо окон, они не отбрасывали отражений, словно город населяли вампиры. Местные не обращали никакого внимания на лондонцев, идущих по городу, отражавшемуся в их зеркалах, по городу, который Кара называла родным.
Однако большинство пешеходов не были совершенно симметричными. Как и у капитана Корбина, с одной или с другой стороны у них можно было заметить пришитые отличия: клочки более светлой или более темной кожи, родинки или шрамы, всегда отделенные от соседних участков окантовкой из серебряной нити. У некоторых было по нескольку таких заплаток, и Кара подметила, что эти шли чуть прямее и увереннее остальных. Капитан Корбин скакал за автомобилем на своей спеленатой лошади, сквозь стекло доносилось цоканье копыт.
Над ними нависали растянутые и исковерканные здания: искаженные отражения тех, что остались дома. Старый паб «Черный монах» возвышался готическим кошмаром; «Огурец» растянулся в стеклянную слезу. Кара вздрогнула. Как будто Лондон, каким она его знала, потек под дождем.
Они проезжали супермаркеты и кафе, знакомые Каре, только с вывесками, отраженными в Лондоне-за-Стеклом задом наперед, но среди этих незнакомых знакомцев попадались и магазины, которых Кара раньше не видела. Например, магазинчик с серебряной на черном вывеской, демонстрирующей бестелесную улыбку. Девушка потрудилась «перевести» отзеркаленную надпись: «Фалкрум и Скрутт: Агенты Красоты». В витринах стояли фотографии женщин в сверкающих побрякушках с кривыми носами или большими розовым родинками на щеках. Центр экспозиции занимал миниатюрный сундучок, где, уткнувшись в мягкую бархатную подкладку, лежали три элегантно расположенных правых уха разного оттенка.
Они проезжали мимо узкого переулка, и Кара впилась в него внимательным взглядом, чувствуя, как сжимается горло. «Каттнер-клоуз, EC1», – гласил эмалированный знак. Название, как и саму улицу, Кара не узнала.
А должна была.
В своем Лондоне Кара миллион раз блуждала туда-сюда по этим тротуарам по дороге в папин офис или обратно; они стали дополнением сети ее тайных проходов, ее мира.
По телу пробежал холодок, и девушка завертелась из стороны в сторону, глядя в окна. На нее обрушивалось все больше и больше непривычных деталей, все больше и больше неправильностей: пропавший магазин, или здание, здесь стертое с лица земли, но по-прежнему стоящее в Лондоне; ряд фасадов не прерывался там, где следовало находиться Годлимен-стрит. Это отражение Лондона оказалось не просто искаженным, а местами перестроенным, топографически измененным.
«Он не соответствует», – поняла девушка, и желудок скрутило. Она рассчитывала, что Лондон, который она знала, послужит картой Лондона-за-Стеклом, но просчиталась. А без карты Кара не имела понятия, как найти Фростфилдскую среднюю школу – если она здесь вообще существовала.
В городе с восемью миллионами жителей и площадью более шести сотен квадратных миль комната с кровавым отпечатком руки могла оказаться где угодно.
«Двадцать одни сссутки, – прошептал маслянисто-шелковый голос Джонни Нафты у нее в голове. – Двадцать одни».
Водитель продолжал украдкой посматривать на Кару, а потом снова отводил взгляд. Вот он, откашлявшись, открыл рот, словно собирался что-то сказать, но в последний момент передумал. Почесал затылок и громко вздохнул, потом покрутил зеркало заднего вида, пока не поймал ее отражение. Самой девушке оно его не показало.
– Слушайте, вы в порядке? – спросила Кара.
– Ох, разорви меня граната! – начал он. – Я что, пялился? Ох, Богово Зеркало, простите… извините, мэм, я просто… – водитель стушевался и даже слегка сник на своем сиденье. – Простите меня? – смущенно спросил он.
Кара моргнула:
– За что?
– Ну, за мою лексику, леди Хан, прежде всего… знаю, я не должен разговаривать с Зеркальной Графиней подобным образом… просто…
– Да?
– Ну, просто я так рад, мэм, – его улыбка выглядела вороватой, словно улыбнуться Каре считалось вольностью, которую простой водитель едва ли мог себе позволить. – Конечно, все рады, но особенно мы с женой. Спасибо Маго, что те Безликие отбросы не сделали… ну, то, что все говорили.
– Э-э… спасибо… – пробормотала Кара.
– Ох, без проблем, мэм. Мы так от вас фанатеем. Да я просто ни одного человека не знаю, кто бы не фанател.
– Уверена, что такие найдутся, – в недоумении рассмеялась Кара.
– Конечно, нет, – улыбаясь, возразил водитель. – С таким-то лицом? Если позволите, мэм, да кто вас не любит? И не только из-за внешности… хотя ясно, что она важна и так свежа, если позволите. Со всеми этими простроченными щеками и швами, последнее время вошедшими в моду, здорово знать, что кто-то выглядит гораздо круче, но…
– Но?..
– Ну, всем нам кажется, что мы вас знаем.
